Неточные совпадения
В Лондоне в 1920 году, зимой, на углу Пикадилли и одного переулка, остановились двое хорошо одетых людей среднего возраста. Они только что покинули дорогой ресторан. Там они ужинали, пили вино и шутили с
артистками из Дрюриленского
театра.
В Москве
артистка Малого
театра А.А. Бренко, жена известного присяжного поверенного и лучшего в то время музыкального критика, работавшего в «Русских ведомостях», О.Я. Левенсона, открыла в помещении Солодовниковского пассажа первый русский частный
театр в Москве.
У него в оперетке тогда играли С.А. Бельская, О.О. Садовская, Зорина, Рюбан (псевдоним его сестры А.В Лентовской,
артистки Малого
театра), Правдин, Родон, Давыдов, Ферер — певец Большого
театра.
Так, Ф. А. Корш женился на Шевелкиной, Левенсон — на
артистке Малого
театра А. А. Бренко, дочери помещика Челищева, которая свой псевдоним взяла в память какого-то своего предка чуть ли не времен Александра Невского.
Прислуга хлопотала, унося столы. Из гостиной слышно пение. Мы вошли туда в то время, когда дружными аплодисментами награждали
артистку Большого
театра М. Н. Климентову, М. Н. Ермолову сейчас же окружили… Я отошел в сторону, но все-таки раза три урывками мне удалось поговорить с ней еще. Она восторгалась Воронежем.
На том самом месте этой огромной, высокой церкви Большого Вознесения, у Никитских ворот, где сто лет назад под золотыми венцами стояли Александр Пушкин и Наталья Гончарова, высился весь в цветах и венках белый гроб, окруженный беспрерывно входящими и выходящими москвичами, пришедшими поклониться останкам своей любимицы, великой
артистке Марии Ермоловой. Здесь собрались те, которые не будут иметь возможности завтра присутствовать на торжественной гражданской панихиде в Малом
театре.
У него в оперетке играли С. А. Бельская, О. О. Садовская, Зорина, Рюбан (псевдоним Л. В. Лентовской,
артистки Малого
театра), О.И. Правдин, Родон, Давыдов, Фюрер, певец Большого театpa.
В
театре Родона — оперетка… Своя там публика. Пожившая, износившаяся — старые развратники, наблюдающие обнаженные торсы и рассматривающие в бинокли, не лопнуло ли где-нибудь трико у
артистки. Публика, воспитанная и «Салошках», кафешантанах и в театральных маскарадах.
— С трепетом сердца я пришел в
театр, но первое появление на сцене грациозной в своей простоте девушки очаровало зал, встретивший ее восторженными аплодисментами… Успех был огромный. На другой день все газеты были сплошной похвалой молодой
артистке. Положение ее в труппе сразу упрочилось… А там что ни новая роль, то новый успех.
Два имени были напечатаны большим черным шрифтом:
артистка петербургских
театров г-жа Андросова и известный харьковский артист г. Лара-Ларский; другие были помельче: г-жи Вологодская, Медведева, Струнина-Дольская, гг.
Он был собрат нашей няне по
театру; разница была в том, что она «представляла на сцене и танцевала танцы», а он был «тупейный художник», то есть парикмахер и гримировщик, который всех крепостных
артисток графа «рисовал и причесывал». Но это не был простой, банальный мастер с тупейной гребенкой за ухом и с жестянкой растертых на сале румян, а был это человек с идеями, — словом, художник.
— Я хочу вас просить, Петр Дмитриевич, как писателя, работающего в петербургских газетах, принять участие в молодой
артистке, родной племяннице моего товарища по Московскому университету С.Е.Калмыкова. Она училась сценическому искусству в Париже и дебютировала в Париже в
театре"Vaudeville".
Правда, я мало бывал в парижских семейных домах, но знавал и
артисток и тех девиц, с которыми ходил на курсы декламации. А в Латинском квартале, в
театрах, на балах, в студенческих кафе и ресторанах бывал окружен молодыми женщинами, очень доступными, часто хорошенькими и, главное, забавными. Но я боялся, как огня, того, что французы зовут"collage", легкой связи, и ушел от нее в целых четыре парижских сезона оттого, вероятно, что все эти легкие девицы ничего не говорили моей душе.
На всех четырех-пяти лучших
театрах Парижа (а всех их и тогда уже было более двух десятков) играли превосходные актеры и актрисы в разных родах. Теперь все они — уже покойники. Но кто из моих сверстников еще помнит таких артистов и
артисток, как Лафон, старик Буффе, Арналь, Феликс, Жоффруа, Брассер, Леритье, Иасент, Фаргейль, Тьерре и целый десяток молодых актрис и актеров, тот подтвердит то, что тогда театральное дело стояло выше всего именно в Париже.
В самом начале театрального сезона 1869–1870 года в"Водевиле"дебютировала молодая
артистка, по газетным слухам — русская, если не грузинская княжна, готовившая себя к сцене в Париже. Она взяла себе псевдоним"Дельнор". Я с ней нигде перед тем не встречался, и перед тем, как идти смотреть ее в новой пьесе"Дагмар", я был скорее неприязненно настроен против этой русской барышни и ее решимости выступить сразу в новой пьесе и в заглавной роли в одном из лучших жанровых
театров Парижа.
С Малым
театром я не разрываю связи с той самой поры, но здесь я остановлюсь на артистах и
артистках, из которых иные уже не участвуют в моих дальнейших воспоминаниях, с тех пор как я сделался драматическим писателем.
Одним из первых сюжетов труппы была Х.И.Таланова (по себе Стрелкова), которая умерла на казенной службе,
артисткой московского Малого
театра.
Тогда она была в полном расцвете своего разнообразного таланта. Для характерных женских лиц у нас не было ни на одной столичной сцене более крупной
артистки. Старожилы Москвы, любящие прошлое Малого
театра, до сих пор с восхищением говорят о том, как покойница Е.И.Васильева играла гувернантку в"Однодворце".
Мне это рассказывала
артистка театра"Gymnase"madame Pasca, которую я стал видать на сцене со второго моего парижского сезона.
К этому кружку принадлежала и даровитая Сандунова, когда-то
артистка императорских
театров"и писательница — в те годы, когда ее муж издавал"Репертуар и пантеон".
— Люблю ли я искусство? — говорю я, точно разбуженная его словами, — да я его не только люблю, я его обожаю… Я убеждена, что это самое лучшее, что есть на земле… Ведь искусство — это правда и красота… Да, я, хочу стать
артисткой, чтобы работать для моего ребенка, но вместе с тем я уже давно чувствую влечение к сцене, к
театру.
Тут мой собеседник заговорил о
театре, о сцене, о драматическом искусстве, о том, сколько усилий и работы требуется для того, чтобы стать
артисткою.
Вот и весь сюжет. Там когда-то играла знаменитая французская
артистка Сара Бернар. Играла так, что
театр дрожал от восторга. Понятно, что не нам, пигмеям, пробовать свои силы в этой вещице.
Писателев мог удовлетворить ее самолюбие лишь тем, что большой портрет ее был выставлен по его просьбе у фотографа Шапиро на Невском проспекте, на ряду с портретами как его, так и других артистов и
артисток Александрийского
театра.
— Где же быть, в другой работе — коли уже говорить только о работе, о профессии — Дузе, или Ермоловой, или другой какой
артисткой, в те года, когда она владеет публикой? Ты скажешь — это все тщеславие, погоня за славой? Ну, прекрасно. Возьми трудовую сторону. Первая
артистка на
театре получает больше мужчины.
Стр. 30. Лелева(Юрковская, урожд. Лилиенфельд) Мария Павловна (1843–1919) —
артистка балетной труппы; в 1870-х годах драматическая актриса Александрийского
театра (ныне Ленинградский академический
театр драмы имени А. С. Пушкина).
Жрицами этого культа «мимолетной любви» являлись второстепенные
артистки неаполитанских
театров вместе с профессиональными служительницами богини Венеры.
В квартире
артистки было оживленно и весело. Ирена Станиславовна, к удивлению и досаде своих поклонников, обращала все свое внимание на скромного молодого человека. Она сама представила его хозяйке, которую успела предупредить еще в
театре, зайдя к ней во время одного из антрактов в уборную.
К высшему полусвету принадлежат далеко не все хорошенькие и шикарные парижские кокотки. Для того, чтобы попасть в эту аристократию батальона Цитеры, надо тоже своего рода право или протекцию, être lancée dans la haute vie, как выражаются парижане. Для этого надо быть или
артисткой какого-нибудь
театра, или же иметь постоянного покровителя, принадлежащего к этой haute gomme и могущего ввести свою протеже в высший круг парижского кокотства.
Флегонт Никитич Сироткин, как будто бы дожидался только видеть своего сына в возможном для него почетном положении, и недели через две после того, как Иван Флегонтович сделался адвокатом, а жена его
артисткой лучшего
театра в Москве, слег в постель и отдал Богу душу.
Habitues
театра — несколько московских молодых коммерсантов-богачей, с Николаем Егоровичем Эдельштейном во главе, явились в директорскую ложу, где в этот вечер, вместе с Анной Аркадьевной, сидела и вновь ангажированная
артистка, и представились последней. Из этой же ложи положительно не выходил в конец растаявший перед Александров Яковлевной Моисей Соломонович Шмуль. Его плотоядное, типичное лицо даже как-то особенно лоснилось от восторга одного созерцания «божественной».
Это вторичное вмешательство сцены в его жизнь озлобило его против
театра, и он это озлобление перенес на Мадлен-артистку.
Этой-то Симочкой и увлекся в первый же вечер посещения
театра Николай Герасимович Савин, с ней-то «играть в любовь» он и поехал из
театра с компанией Хватова, других
артисток и не покидающим жену Андреем Андреевичем в «Самарканд».
Ввиду этих прошений начальство разрешило ему вступить в брак с
артисткою императорских
театров Анной Александровной Горской.