Неточные совпадения
Она все сидела, точно спала — так тих был сон ее счастья: она не шевелилась, почти не дышала. Погруженная в забытье, она устремила мысленный взгляд в какую-то тихую, голубую
ночь, с кротким сиянием, с теплом и
ароматом. Греза счастья распростерла широкие крылья и плыла медленно, как облако в небе, над ее головой.
И вся эта шумная чужая шайка, одурманенная легкими деньгами, опьяненная чувственной красотой старинного, прелестного города, очарованная сладостной теплотой южных
ночей, напоенных вкрадчивым
ароматом белой акации, — эти сотни тысяч ненасытных, разгульных зверей во образе мужчин всей своей массовой волей кричали: «Женщину!»
И потому в два часа
ночи, едва только закрылся уютный студенческий ресторан «Воробьи» и все восьмеро, возбужденные алкоголем и обильной пищей, вышли из прокуренного, чадного подземелья наверх, на улицу, в сладостную, тревожную темноту
ночи, с ее манящими огнями на небе и на земле, с ее теплым, хмельным воздухом, от которого жадно расширяются ноздри, с ее
ароматами, скользившими из невидимых садов и цветников, то у каждого из них пылала голова и сердце тихо и томно таяло от неясных желаний.
Еще долго не выходил он из своей засады. Остаток бала тянулся, казалось, бесконечно.
Ночь холодела и сырела. Духовая музыка надоела; турецкий барабан стучал по голове с раздражающей ритмичностью. Круглые стеклянные фонари светили тусклее. Висячие гирлянды из дубовых и липовых веток опустили беспомощно свои листья, и от них шел нежный, горьковатый
аромат увядания. Александрову очень хотелось пить, и у него пересохло в горле.
Воображение дополняло то, чего не мог схватить глаз, и, кажется, в самом воздухе, в этом чудном горном воздухе, напоенном свежестью
ночи и
ароматом зелени и цветов, — в нем еще стояли подавленные стоны и тяжелые вздохи раненых.
Одно имя царя Соломона, произнесенное вслух, волновало сердце женщины, как
аромат пролитого мирра, напоминающий о
ночах любви.
Золотая
ночь! Тишина, свет,
аромат и благотворная, оживляющая теплота. Далеко за оврагом, позади сада, кто-то завел звучную песню; под забором в густом черемушнике щелкнул и громко заколотил соловей; в клетке на высоком шесте забредил сонный перепел, и жирная лошадь томно вздохнула за стенкой конюшни, а по выгону за садовым забором пронеслась без всякого шума веселая стая собак и исчезла в безобразной, черной тени полуразвалившихся, старых соляных магазинов.
Медленно исчезали дни — утомительно однообразные. Впечатлений почти не было, а работалось с трудом, ибо знойный блеск солнца, наркотические
ароматы парка и задумчивые лунные
ночи — всё это возбуждало мечтательную лень.
Здесь вы встретите усы чудные, никаким пером, никакою кистью не изобразимые; усы, которым посвящена лучшая половина жизни, — предмет долгих бдений во время дня и
ночи, усы, на которые излились восхитительнейшие духи и
ароматы и которых умастили все драгоценнейшие и редчайшие сорты помад, усы, которые заворачиваются на
ночь тонкою веленевою бумагою, усы, к которым дышит самая трогательная привязанность их посессоров и которым завидуют проходящие.
Была лунная
ночь с соловьями, с
ароматами сирени и белой акации, с далекой музыкой из городского сада.
В небольшой и легкой плетеной беседке, сплошь обвитой побегами павоя и хмеля, на зеленой скамье, перед зеленым садовым столиком сидела Татьяна Николаевна Стрешнева и шила себе к лету холстинковое платье. Перед нею лежали рабочий баул и недавно сорванные с клумбы две розы. По саду начинали уже летать майские жуки да ночные бабочки, и как-то гуще и сильнее запахло к
ночи со всех окружающих клумб
ароматом резеды и садового жасмина.
Кругом грозными великанами теснились скалы… Они казались призрачными стражами наэлектризованной душной
ночи… От цветов, что росли в низинах, поднимался сюда, в горы, дурманящий, как мускус, пряный
аромат, кружа голову и тревожа воображение неясными образами и туманными грезами.
После одной из таких поездок Степан, воротившись со степи, вышел со двора и пошел походить по берегу. В голове у него по обыкновению стоял туман, не было ни одной мысли, а в груди страшная тоска.
Ночь была хорошая, тихая. Тонкие
ароматы носились по воздуху и нежно заигрывали с его лицом. Вспомнил Степан деревню, которая темнела за рекой, перед его глазами. Вспомнил избу, огород, свою лошадь, скамью, на которой он спал с своей Марьей и был так доволен… Ему стало невыразимо больно…
Когда я пришел в себя, была теплая синяя
ночь; комната, в которой я лежал, была не высока, но воздух в ней был необыкновенно легок и пропитан каким-то тонким, живительным
ароматом.
Черная роза в расщелине скал
Выросла нежной весною,
Ветер апрельский цветочек ласкал,
Ночь поливала росою…
Роза цвела,
ароматам своим
Воздух родной насыщая…
Вдруг…
Она спрашивает, я отвечаю… Я уже не думаю о провале, хотя чувствую, что взяла слишком высокий тон. Ах, все равно. Эта
ночь, как настоящая, тиха и прекрасна; этот месяц напоминает чудный настоящий месяц, и бумажные розы на куртинах вот-вот разольют свой нежный, одуряющий
аромат…
Наступила
ночь. Миллиарды звезд зажглись на темно-синем небосклоне. Воздух был пропитан
ароматом сосны и свежестью, несшейся с быстроводного Енисея.
Борька сел над обрывом на сухую и блестящую траву под молодыми березками. Сзади огромный дуб шумел под ветром черною вершиною. Кругом шевелились и изгибались высокие кусты донника, от его цветов носился над обрывом тихий полевой
аромат. Борька узнал место: год назад он тут долго сидел
ночью накануне отъезда, и тот же тогда стоял кругом невинный и чистый запах донника.
Степанида Васильевна сама плела на день черные косы Гапочки, сама их расплетала на
ночь и подкуривала
ароматами, пахучий дым которых проницал густые волосы и держался в них с смолистою силою.