Неточные совпадения
— Аральское
море, Каспийское
море, Азовское, Черное
моря, да
северные, да реки…
Норд-остовый пассат. — Острова Зеленого Мыса. — С.-Яго и Порто-Прайя. —
Северный тропик. — Тропическая зима. — Штилевая полоса. — Экватор. — Южный тропик и зюйд-остовый пассат. — Летучие рыбы и акулы. — Опять штили. — Масленица. — Образ жизни на фрегате. — Купанье. —
Море и небо.
Вы знаете, что были и есть люди, которые подходили близко к полюсам, обошли берега Ледовитого
моря и
Северной Америки, проникали в безлюдные места, питаясь иногда бульоном из голенища своих сапог, дрались с зверями, с стихиями, — все это герои, которых имена мы знаем наизусть и будет знать потомство, печатаем книги о них, рисуем с них портреты и делаем бюсты.
Я писал вам, как мы, гонимые бурным ветром, дрожа от
северного холода, пробежали мимо берегов Европы, как в первый раз пал на нас у подошвы гор Мадеры ласковый луч солнца и, после угрюмого, серо-свинцового неба и такого же
моря, заплескали голубые волны, засияли синие небеса, как мы жадно бросились к берегу погреться горячим дыханием земли, как упивались за версту повеявшим с берега благоуханием цветов.
Небо и
море серые. А ведь это уж испанское небо! Мы были в 30-х градусах ‹
северной› широты. Мы так были заняты, что и не заметили, как миновали Францию, а теперь огибали Испанию и Португалию. Я, от нечего делать, любил уноситься мысленно на берега, мимо которых мы шли и которых не видали.
Теперь перенесемся в Восточный океан, в двадцатые градусы
северной широты, к другой «опасной» минуте, пережитой у Ликейских островов, о которой я ничего не сказал в свое время. Я не упоминаю об урагане, встреченном нами в Китайском
море, у группы островов Баши, когда у нас зашаталась грот-мачта, грозя рухнуть и положить на бок фрегат. Об этом я подробно писал.
Вчера и сегодня, 20-го и 21-го, мы шли верстах в двух от Корейского полуострова; в 36˚ ‹
северной› широты. На юте делали опись ему, а смотреть нечего: все пустынные берега, кое-где покрытые скудной травой и деревьями. Видны изредка деревни: там такие же хижины и так же жмутся в тесную кучу, как на Гамильтоне. Кое-где по берегу бродят жители. На
море много лодок, должно быть рыбацкие.
Северной границей его распространения в бассейне Уссури можно считать реку Иман и на берегу
моря реку Амагу (мыс Арка).
На Такеме фазанов нет вовсе, несмотря на то что китайцы возделывают землю здесь более 10 лет. Это объясняется тем, что между реками Санхобе и Такемой лежит пустынная область, без пашен и огородов. По-видимому, Такема в Зауссурийском крае является
северной границей распространения обыкновенной белобокой сороки, столь обычной для Ольгинского района и быстро сокращающейся в числе по мере продвижения на север по побережью
моря.
С последней будет перевал на реку Сваин, впадающую в
море севернее реки Кузнецова.
Река Кусун (по-китайски Кусун-гоу, по-удэгейски Куй или Куги) впадает в
море немного
севернее мыса Максимова. Между устьем Витухэ и устьем Кусуна образовалась длинная заводь, отделенная от
моря валом из гальки и песка шириной 80 м. Обыкновенно в этой заводи отстаиваются китайские лодки, застигнутые непогодой в
море. Раньше здесь также скрывались хищнические японские рыбалки. Несомненно, нижняя часть долины Кусуна раньше была тоже лагуной, как и в других местах побережья, о чем уже неоднократно говорилось.
Залив Рында находится под 44° 41' с. ш. и 136° 31' в. д. от Гринвича и состоит из двух заливов:
северного, именуемого Джигитом, и южного — Пластун. Оба они открыты со стороны
моря и потому во время непогоды не всегда дают судам защиту. Наибольшая глубина их равна 25–28 м. Горный хребет, разделяющий оба упомянутых залива, состоит из кварцевого порфира и порфирита с включением вулканического стекла. Чем ближе к
морю, тем горы становятся ниже и на самом берегу представляются холмами высотой от 400 до 580 м.
Небольшая речка Бея [Бэй-я —
северное разветвление.] (по-удэгейски Иеля), по которой я пошел от бухты Терней, впадает в Санхобе в 2 км от устья. Она длиной около 12 км и течет по заболоченной долине, расположенной параллельно берегу
моря. С правой стороны ее тянутся пологие увалы, с левой — скалистые сопки, состоящие из кварцевого порфира, диабаза и диорита.
Из его слов удалось узнать, что по торной тропе можно выйти на реку Тадушу, которая впадает в
море значительно
севернее залива Ольги, а та тропа, на которой мы стояли, идет сперва по речке Чау-сун [Чао-су — черная сосна.], а затем переваливает через высокий горный хребет и выходит на реку Синанцу, впадающую в Фудзин в верхнем его течении.
Северная граница этой области проходит приблизительно от устья Уссури к истокам Имана и оттуда по побережью
моря к мысу Олимпиады.
Животное это распространено по всему Уссурийскому краю, но чаще всего встречается в
северной его половине и на берегу
моря между мысом Гиляк и устьем Амура.
Несколько южнее в береговых обрывах можно наблюдать выходы вулканического туфа с прослойками горючей серы. Горы с
северной стороны бухты оканчиваются обрывами высотой 75–98 м с узкой намывной полосой прибоя, на которую
море выбросило множество морской травы.
На половине пути от
моря, на месте слияния Сицы и Дунцы, с левой стороны есть скала Да-Лаза. Рассказывают, что однажды какой-то старик китаец нашел около нее женьшень крупных размеров. Когда корень принесли в фанзу, сделалось землетрясение, и все люди слышали, как ночью скала Да-Лаза стонала. По словам китайцев, река Санхобе на побережье
моря является
северной границей, до которой произрастает женьшень. Дальше на север никто его не встречал.
На 7 км ниже в Санхобе впадает небольшая речка, не имеющая названия. По ней можно выйти к самым истокам Билембе, впадающей в
море севернее бухты Терней. Немного выше устья этой безымянной речки Дунца принимает в себя еще один приток, который китайцы называют Сяоца. Тут тропы разделились: одна пошла вверх по Дунце, а другая свернула влево.
Только на самом
северном конце равнины, где местность вновь делается холмистою, природа на небольшом пространстве, у преддверия в вечно холодное
море, точно хочет улыбнуться на прощанье; на карте Крузенштерна, относящейся к этой местности, изображен стройный лиственничный лес.
Живут они в
Северном Сахалине, по западному и восточному побережью и по рекам, главным образом по Тыми; [Гиляки в виде немногочисленного племени живут по обоим берегам Амура, в нижнем его течении, начиная, примерно, с Софийска, затем по Лиману, по смежному с ним побережью Охотского
моря и в
северной части Сахалина; в продолжение всего того времени, за которое имеются исторические сведения об этом народе, то есть за 200 лет, никаких сколько-нибудь значительных изменений в положении их границ не произошло.
Селение лежит высоко над уровнем
моря и не защищено от
северных ветров; снег тает здесь на две недели позже, чем, например, в соседнем селении Мало-Тымове.
Положение дел в настоящее время таково: тюрьма выстроена в узкой долине
севернее поста Дуэ версты на полторы, сообщение с постом существует только по берегу
моря и прерывается два раза в сутки приливами, сообщение горами летом затруднительно, зимою невозможно; смотритель тюрьмы имеет пребывание в Дуэ, помощник его тоже; местная команда, от которой содержится караул и высылается потребное число конвоя для различных работ, по условию с обществом „Сахалин“, расположена также в упомянутом посту, а при тюрьме — никого, кроме нескольких надзирателей и ежедневно приходящего на смену караула, который тоже остается вне постоянного ближайшего наблюдения военного начальства.
Дикие олени распространены особенно на западном берегу
северной части острова; здесь зимою они собираются на тундре, весною же, по словам Глена, когда они ходят к
морю, чтобы лизать соль, их можно видеть в бесчисленном множестве стадами на широких равнинах этой части острова.
Большой мыс Лессепс-Дата, выдвинувшийся с
северной стороны в
море, с высоты птичьего полета должен был казаться громадным белым лоскутком на темном фоне воды, а в профиль его можно было принять за чудовище, которое погрузилось наполовину в воду и замерло, словно прислушиваясь к чему-то.
Севастопольское войско, как
море в зыбливую мрачную ночь, сливаясь, развиваясь и тревожно трепеща всей своей массой, колыхаясь у бухты по мосту и на
Северной, медленно двигалось в непроницаемой тесноте прочь от места, на котором столько оно оставило храбрых братьев, — от места, всего облитого его кровью — от места, 11 месяцев отстаиваемого от вдвое сильнейшего врага, и которое теперь велено было оставить без боя.
В середине августа, перед рождением молодого месяца, вдруг наступили отвратительные погоды, какие так свойственны
северному побережью Черного
моря.
Северные сумерки и рассветы с их шелковым небом, молочной мглой и трепетным полуосвещением,
северные белые ночи, кровавые зори, когда в июне утро с вечером сходится, — все это было наше родное, от чего ноет и горит огнем русская душа; бархатные синие южные ночи с золотыми звездами, безбрежная даль южной степи, захватывающий простор синего южного
моря — тоже наше и тоже с оттенком какого-то глубоко неудовлетворенного чувства.
Но все-таки это нас заставило насторожиться, а командир батальона гурийцев, кажется, князь Гуриели, знающий местность, доложил начальнику отряда генералу Оклобжио, что надо опасаться десанта немного
севернее Цисквили, на реке Супси, впадающей в
море, по которой можно добраться до самого Кутаиса и отрезать Озургеты и наш отряд.
И одна главная дорога с юга на север, до Белого
моря, до Архангельска — это
Северная Двина. Дорога летняя. Зимняя дорога, по которой из Архангельска зимой рыбу возят, шла вдоль Двины, через села и деревни. Народ селился, конечно, ближе к пути, к рекам, а там, дальше глушь беспросветная да болота непролазные, диким зверем населенные… Да и народ такой же дикий блудился от рождения до веку в этих лесах… Недаром говорили...
Это
море зелени начинало волноваться, когда по нем торопливо пробегала широкая тень от плывшего в небе облачка; несколько горных орлов черными точками парили в голубой выси
северного неба.
Из истории добрейший Погодин, помимо всяких Ольговичей, спросил меня о Петре Великом, и при вопросе о его походах я назвал ему поход к Азовскому
морю,
Северную войну, Полтавскую битву и Прутский поход.
По сложности ученых наблюдений за последние пятьдесят лет оказывается, что климат вообще смягчается в
северных странах,
море оседает, гастрономия делает новые успехи, многие изнурительные для здоровья работы исполняются новоизобретенными машинами», и пр. и пр.
Его пленяло солнце юга —
Там
море ласково шумит,
Но слаще
северная вьюга
И больше сердцу говорит.
При слове «Русь», бывало, встанет —
Он помнил, он любил ее,
Заговоривши про нее —
До поздней ночи не устанет…
Замечательно, что как у поморов, так и у лесников нет поверья, будто
северное сияние предвещает войну или
мор.
— Ну, не говорите этого, — вступился капитан.
Моря у
северного и в особенности у южного полюсов далеко не исследованы и сулят еще много открытий. Да и наши
моря на Дальнем Востоке разве описаны как следует? Не правда ли, Степан Ильич? Вы ведь плавали в Охотском
море?
Кстати, два слова о
северном олене. Южная граница его распространения в Уссурийском крае проходит от реки Саласу через верхнее течение Хунгари, потом Анюя, верховья Копи и выклинивается у
моря около мыса Успения. Но и в этих местах он немногочисленен и держится на гольцах по вершинам гор, где есть достаточно корма.
Северное побережье Японского
моря.] река называется Нюигый.
На обратном пути мы разговорились о страшных бурях на
море, которые
северные китайцы называют «Дафын», а южные — «Тайфун». Обыкновенно они зарождаются в Южно-Китайском
море, идут по кривой через южные Японские острова, иногда захватывают Корею и Владивосток и редко заходят к острову Сахалину и в Охотское
море. Ураганы эти ужасны: они разрушают города, топят суда и всегда сопровождаются человеческими жертвами.
Река Ботчи (по-орочски «Икки») длиною около 70 километров и впадает в
море на 47°58'
северной широты и 139°32' восточной долготы от Гринвича. Северо-западный край бухты Гроссевича образует небольшая сопка Чжаари, с которой я и производил свои наблюдения, а юго-восточный ограничен мысом Крестовоздвиженским.
За ним километра на полтора выступает в
море другой тип берега — плоский с двумя пресными озерами, из которых
северное более южного.
Словом, жили купцы Строгановы, как многим боярам в описываемое время жить не приходилось, но жили зато у Великой Перми, «на конце России», по выражению Карамзина, на рубеже неизмеримого пространства
северной Азии, огражденного Каменным поясом (Уральским хребтом), Ледовитым
морем, океаном Восточным, цепью гор Алтайских и Саянских — Сибири. Тогда это было отечество многолюдных монгольских, татарских, чудских, финских племен.
Не одни картины прежнего знакомого мне
моря, любимого утеса,
северного сияния и неба, прекрасного ночного неба во всем его великолепии, со всею Божьею благодатью, обстают меня: часто представляются мне такие дивные видения, за которые цари заплатили бы грудами золота.
Россия, уничтожив последнее татарское царство, вместе с тем приобрела весь
северный берег Черного
моря, откуда неприятельские корабли при первом удобном случае могли появиться под стенами Константинополя.
На другой день Екатерина посетила порт и ездила за двадцать верст в
море, где флот произвел в глазах ее учение с пальбою и разные эволюции, окончившиеся примерным нападением на деревянную крепостицу, нарочно для этого устроенную на
северном берегу рейда.
В Сирии, на восточном берегу Средиземного
моря,
севернее Газы и южнее Азота, стоял город Аскалон, которого нынче нет.