Неточные совпадения
Та еще
больше обиделась и возразила, что ее «фатер аус
Берлин буль ошень, ошень важны шеловек и всё руки по карман ходиль».
Между тем приезжайте из России в
Берлин, вас сейчас произведут в путешественники: а здесь изъездите пространство втрое
больше Европы, и вы все-таки будете только проезжий.
Гораздо
большее значение, и притом надолго, имело для меня образование в
Берлине русской Религиозно-философской академии.
В 23 году в
Берлине я написал свой этюд «Новое средневековье», которому суждено было иметь
большой успех.
Были еще немецкие рестораны, вроде «Альпийской розы» на Софийке, «Билло» на
Большой Лубянке, «
Берлин» на Рождественке, Дюссо на Неглинной, но они не типичны для Москвы, хотя кормили в них хорошо и подавалось кружками настоящее пильзенское пиво.
— Еще бы,
Берлин — казармы, и
больше ничего! — согласился с ней Егор Егорыч.
— В Гейдельберге я носил
большие сапоги со шпорами и венгерку со шнурками и волосы отрастил до самых плеч… В
Берлине студенты одеваются, как все люди.
— Он стал считать по пальцам: — Ловля… ну, десять дней самое
большое, ну, хорошо, — пятнадцать… ну, хорошо, двадцать, и перелет два дня, из Лондона в
Берлин день…
На пути в Россию ему оставался один немецкий
Берлин; нужно было только взять на железной дороге сквозной билет в Россию, и переводчик с иностранных языков купцу
больше не нужен.
Много важных и
больших городов я проехал, не видав их. Благодетельный
берлин много мне сокращал пути. Он висел на пассах — рессор тогда не было и качался, точно люлька. Только лишь я в него, тронулись с места, я и засыпаю до ночлега. Мы откатывали в день верст по пятидесяти.
Кузьма стал сзади
берлина, в новой куртке синего фабричного сукна с
большими белыми пуговицами; шаровары белые, из фландского полотна, широкие, и красным кушаком подпоясан.
— О, не беспокойтесь, не беспокойтесь, уж я не опоздаю, — отвечал Жозеф, — я иду по делу, и вы увидите, что я эти несколько часов пребывания в
Берлине употреблю для себя с
большою пользой.
Приближение к России наполняло беспокойное воображение Жозефа неописанными страхами, и Иосаф Платонович уже млел и терялся в
Берлине, а завтра ждал его еще
больший страх и ужас: завтра он будет в отечестве, «которого и дым нам сладок и приятен», и увидит наконец свою жену и ее малюток, которые, без сомнения, выросли и похорошели в это время, как он находился в бегах из Петербурга.
Заметив, что молодой человек выказывает
большую склонность к изучению военного искусства, она отправила его в
Берлин, где он и получил блистательное военное образование».
Сохранил он и
большую слабость к женскому полу: вопреки своей внешности, считал себя привлекательным и тогда в
Берлине жил с какой-то немочкой. Любил он и принимать участие в качестве друга и руководителя во всяком прожиганиужизни по этой части, хотя к кутежу не имел склонности.
Мое поколение ставило его как писателя очень высоко. Я лично находился на промежутке десяти лет под впечатлением его"Обломова"(в Дерпте, в конце 50-х годов) и"Обрыва", прочитанного мною с
большим подъемом интереса в Швейцарии менее года назад, до нашей встречи в
Берлине на тротуаре берлинских Unter den Linden.
Новый роман Гончарова (с которым я лично познакомился только летом следующего, 1870, года в
Берлине) захватывал меня в чтении
больше, чем я ожидал сам. Может быть, оттого, что я так долго был на чужбине (с января 1867 года) и русская жизнь в обстановке волжской природы, среди которой я сам родился, получала в моем воображении яркие краски и рельефы.
Явившись в
Берлин, он объявил г-же Луганской, что совершенно не знает никакого Гиршфельда, а хлопочет в интересах Василия Луганского, как поверенный Базисова, которому первый должен
большую сумму, и по русским законам его кредиторы могут наложить на именье, находящееся у нее в пожизненном владении, запрещение и арестовать доходы.