Неточные совпадения
Кроме
Та и Ва, там
есть еще На, сестра Татьяны Надежда, которую в шутку и серьезно называли его невестой; она выросла на его глазах, рассчитывали,
что он на ней женится, и одно время он
был влюблен в нее и собирался сделать предложение, но вот ей уже двадцать четвертый год, а он всё еще не женился…
То,
что он давно уже не
был у Лосевых, камнем лежало у него на совести. И, походив по комнате, подумав, он сделал над собой усилие и решил поехать к ним дня на три, отбыть эту повинность и потом
быть свободным и покойным по крайней мере до будущего лета. И, собираясь после завтрака на Брестский вокзал, он сказал прислуге,
что вернется через три дня.
У него
была манера неожиданно для собеседника произносить в форме восклицания какую-нибудь фразу, не имевшую никакого отношения к разговору, и при этом щелкать пальцами. И всегда он подражал кому-нибудь; если закатывал глаза, или небрежно откидывал назад волосы, или впадал в пафос,
то это значило,
что накануне он
был в театре или на обеде, где говорили речи. Теперь он шел, как подагрик, мелкими шагами, не сгибая колен, — должно
быть, тоже подражал кому-то.
— Как вы можете это говорить! — крикнула Татьяна; теперь она казалась очень красивой и сильной, и
то,
что она каждую минуту
была готова броситься на врага, который захотел бы отнять у нее мужа, детей и гнездо,
было выражено на ее лице и во всей фигуре особенно резко.
Татьяна всё время за ужином посматривала нежно на мужа, ревнуя и беспокоясь, как бы он не съел или не
выпил чего-нибудь вредного. Ей казалось,
что он избалован женщинами, устал, — это ей нравилось в нем, и в
то же время она страдала. Варя и Надя также
были нежны с ним и смотрели на него с беспокойством, точно боялись,
что он вдруг возьмет и уйдет от них. Когда он хотел налить себе вторую рюмку, Варя сделала сердитое лицо и сказала...
Подгорин улыбался ей и девочкам, но ему
было странно,
что эта здоровая, молодая, неглупая женщина, в сущности такой большой, сложный организм, всю свою энергию, все силы жизни расходует на такую несложную, мелкую работу, как устройство этого гнезда, которое и без
того уже устроено.
Ему
было неизвестно, любит ли она его, но он знал,
что она привыкла и привязалась к нему уже давно и всё еще видит в нем своего учителя и
что теперь у нее на душе происходит
то же,
что когда-то происходило у ее сестры Татьяны,
то есть она думает только о любви, о
том, как бы поскорее выйти замуж, иметь мужа, детей и свой угол.
— Мне нужно с вами посоветоваться, — сказала Надежда, останавливаясь. — Если Кузьминки продадут,
то Сергей Сергеич поедет служить, и тогда наша жизнь должна измениться совершенно. Я не поеду с сестрой, мы расстанемся, потому
что я не хочу
быть бременем для ее семьи. Надо работать. Я поступлю в Москве куда-нибудь,
буду зарабатывать, помогать сестре и ее мужу. Вы поможете мне советом — не правда ли?
А в глазах
было всё
то же выражение,
что ему что-то нужно от Подгорина и
что он о чем-то сейчас попросит.
Сказавши это, Подгорин вышел из флигеля и хлопнул дверью. Едва ли это не в первый раз в жизни он
был искренен и говорил
то,
что хотел.
Какая польза говорить серьезно или спорить с человеком, который постоянно лжет, много
ест, много
пьет, тратит много чужих денег и в
то же время убежден,
что он идеалист и страдалец?
А погодя еще немного он уже не думал ни о Сергее Сергеиче, ни о своих ста рублях.
Была тихая, задумчивая ночь, очень светлая. Когда в лунные ночи Подгорин смотрел на небо,
то ему казалось,
что бодрствуют только он да луна, всё же остальное спит или дремлет; и на ум не шли ни люди, ни деньги, и настроение мало-помалу становилось тихим, мирным, он чувствовал себя одиноким на этом свете, и в ночной тишине звук его собственных шагов казался ему таким печальным.
Белая, бледная, тонкая, очень красивая при лунном свете, она ждала ласки; ее постоянные мечты о счастье и любви истомили ее, и уже она
была не в силах скрывать своих чувств, и ее вся фигура, и блеск глаз, и застывшая счастливая улыбка выдавали ее сокровенные мысли, а ему
было неловко, он сжался, притих, не зная, говорить ли ему, чтобы всё, по обыкновению, разыграть в шутку, или молчать, и чувствовал досаду и думал только о
том,
что здесь в усадьбе, в лунную ночь, около красивой, влюбленной, мечтательной девушки он так же равнодушен, как на Малой Бронной, — и потому, очевидно,
что эта поэзия отжила для него так же, как
та грубая проза.
Отжили и свидания в лунные ночи, и белые фигуры с тонкими талиями, и таинственные тени, и башни, и усадьбы, и такие «типы», как Сергей Сергеич, и такие, как он сам, Подгорин, со своей холодной скукой, постоянной досадой, с неуменьем приспособляться к действительной жизни, с неуменьем брать от нее
то,
что она может дать, и с томительной, ноющей жаждой
того,
чего нет и не может
быть на земле.
Неточные совпадения
Городничий (дрожа).По неопытности, ей-богу по неопытности. Недостаточность состояния… Сами извольте посудить: казенного жалованья не хватает даже на чай и сахар. Если ж и
были какие взятки,
то самая малость: к столу что-нибудь да на пару платья.
Что же до унтер-офицерской вдовы, занимающейся купечеством, которую я будто бы высек,
то это клевета, ей-богу клевета. Это выдумали злодеи мои; это такой народ,
что на жизнь мою готовы покуситься.
Аммос Федорович. А черт его знает,
что оно значит! Еще хорошо, если только мошенник, а может
быть, и
того еще хуже.
Аммос Федорович. Да, нехорошее дело заварилось! А я, признаюсь, шел
было к вам, Антон Антонович, с
тем чтобы попотчевать вас собачонкою. Родная сестра
тому кобелю, которого вы знаете. Ведь вы слышали,
что Чептович с Варховинским затеяли тяжбу, и теперь мне роскошь: травлю зайцев на землях и у
того и у другого.
Да объяви всем, чтоб знали:
что вот, дискать, какую честь бог послал городничему, —
что выдает дочь свою не
то чтобы за какого-нибудь простого человека, а за такого,
что и на свете еще не
было,
что может все сделать, все, все, все!
Анна Андреевна. Ну
что ты? к
чему? зачем?
Что за ветреность такая! Вдруг вбежала, как угорелая кошка. Ну
что ты нашла такого удивительного? Ну
что тебе вздумалось? Право, как дитя какое-нибудь трехлетнее. Не похоже, не похоже, совершенно не похоже на
то, чтобы ей
было восемнадцать лет. Я не знаю, когда ты
будешь благоразумнее, когда ты
будешь вести себя, как прилично благовоспитанной девице; когда ты
будешь знать,
что такое хорошие правила и солидность в поступках.