Неточные совпадения
Чебутыкин. Милые мои, хорошие мои, вы
у меня единственные, вы для меня самое дорогое, что только есть
на свете. Мне скоро шестьдесят, я старик, одинокий, ничтожный старик… Ничего во мне нет хорошего, кроме этой любви к вам, и если бы не вы, то я бы давно уже не жил
на свете… (Ирине.) Милая, деточка моя, я знал вас со дня вашего рождения… носил
на руках… я любил покойницу
маму…
Неточные совпадения
Начинает тихо, нежно: «Помнишь, Гретхен, как ты, еще невинная, еще ребенком, приходила с твоей
мамой в этот собор и лепетала молитвы по старой книге?» Но песня все сильнее, все страстнее, стремительнее; ноты выше: в них слезы, тоска, безустанная, безвыходная, и, наконец, отчаяние: «Нет прощения, Гретхен, нет здесь тебе прощения!» Гретхен хочет молиться, но из груди ее рвутся лишь крики — знаете, когда судорога от слез в груди, — а песня сатаны все не умолкает, все глубже вонзается в душу, как острие, все выше — и вдруг обрывается почти криком: «Конец всему, проклята!» Гретхен падает
на колена, сжимает перед собой
руки — и вот тут ее молитва, что-нибудь очень краткое, полуречитатив, но наивное, безо всякой отделки, что-нибудь в высшей степени средневековое, четыре стиха, всего только четыре стиха —
у Страделлы есть несколько таких нот — и с последней нотой обморок!
Там стояли Версилов и
мама.
Мама лежала
у него в объятиях, а он крепко прижимал ее к сердцу. Макар Иванович сидел, по обыкновению,
на своей скамеечке, но как бы в каком-то бессилии, так что Лиза с усилием придерживала его
руками за плечо, чтобы он не упал; и даже ясно было, что он все клонится, чтобы упасть. Я стремительно шагнул ближе, вздрогнул и догадался: старик был мертв.
Аня. Приезжаем в Париж, там холодно, снег. По-французски говорю я ужасно.
Мама живет
на пятом этаже, прихожу к ней,
у нее какие-то французы, дамы, старый патер с книжкой, и накурено, неуютно. Мне вдруг стало жаль
мамы, так жаль, я обняла ее голову, сжала
руками и не могу выпустить.
Мама потом все ласкалась, плакала…
На следующий день Санин лежал еще в постели, как уже Эмиль, в праздничном платье, с тросточкой в
руке и сильно напомаженный, ворвался к нему в комнату и объявил, что герр Клюбер сейчас прибудет с каретой, что погода обещает быть удивительной, что
у них уже все готово, но что
мама не поедет, потому что
у нее опять разболелась голова.
В будни я бываю занят с раннего утра до вечера. А по праздникам, в хорошую погоду, я беру
на руки свою крошечную племянницу (сестра ожидала мальчика, но родилась
у нее девочка) и иду не спеша
на кладбище. Там я стою или сижу и подолгу смотрю
на дорогую мне могилу и говорю девочке, что тут лежит ее
мама.