Неточные совпадения
До своей смерти она
была жива и носила с базара мягкие бублики, посыпанные маком, теперь же она
спит,
спит…
Дядя и о. Христофор крепко
спали; сон их должен
был продолжаться часа два-три, пока не отдохнут лошади…
Живу со своей попадьей потихоньку, кушаю,
пью да
сплю, на внучат радуюсь да богу молюсь, а больше мне ничего и не надо.
Выпив молча стаканов шесть, Кузьмичов расчистил перед собой на столе место, взял мешок, тот самый, который, когда он
спал под бричкой, лежал у него под головой, развязал на нем веревочку и потряс им. Из мешка посыпались на стол пачки кредитных бумажек.
Он
был измучен тряской ездой на бричке, утомился и хотел
спать.
А то, бывало, едешь мимо балочки, где
есть кусты, и слышишь, как птица, которую степняки зовут сплюком, кому-то кричит: «
Сплю!
сплю!
сплю!», а другая хохочет или заливается истерическим плачем — это сова.
— Нету у меня голосу! — сказал он. — Чистая
напасть! Всю ночь и утро мерещится мне тройное «Господи, помилуй», что мы на венчании у Мариновского
пели; сидит оно в голове и в глотке… так бы, кажется, и
спел, а не могу! Нету голосу!
Обоз расположился в стороне от деревни на берегу реки. Солнце жгло по-вчерашнему, воздух
был неподвижен и уныл. На берегу стояло несколько верб, но тень от них
падала не на землю, а на воду, где пропадала даром, в тени же под возами
было душно и скучно. Вода, голубая оттого, что в ней отражалось небо, страстно манила к себе.
Скоро вернулся Степка с бреднем. Дымов и Кирюха от долгого пребывания в воде стали лиловыми и охрипли, но за рыбную ловлю принялись с охотой. Сначала они пошли по глубокому месту, вдоль камыша; тут Дымову
было по шею, а малорослому Кирюхе с головой; последний захлебывался и пускал пузыри, а Дымов, натыкаясь на колючие корни,
падал и путался в бредне, оба барахтались и шумели, и из их рыбной ловли выходила одна шалость.
Кажись, и хозяева давно
спать положились, и акромя меня с купцом других постояльцев не
было…
Стало слышно, как под ногами шедшего шуршала трава и потрескивал бурьян, но за светом костра никого не
было видно. Наконец раздались шаги вблизи, кто-то кашлянул; мигавший свет точно расступился, с глаз
спала завеса, и подводчики вдруг увидели перед собой человека.
Не
сплю, не
ем, в голове мысли и такой дурман, что не приведи господи!
Боже мой! Егорушка быстро вскочил, стал на колени и поглядел на белую фуражку. В малорослом сером человечке, обутом в большие сапоги, сидящем на некрасивой лошаденке и разговаривающем с мужиками в такое время, когда все порядочные люди
спят, трудно
было узнать таинственного, неуловимого Варламова, которого все ищут, который всегда «кружится» и имеет денег гораздо больше, чем графиня Драницкая.
— Ничего, хороший человек… — говорил Пантелей, глядя на хутора. — Дай бог здоровья, славный господин… Варламов-то, Семен Александрыч… На таких людях, брат, земля держится. Это верно… Петухи еще не
поют, а он уж на ногах… Другой бы
спал или дома с гостями тары-бары-растабары, а он целый день по степу… Кружится… Этот уж не упустит дела… Не-ет! Это молодчина…
Ответа не последовало. Но вот наконец ветер в последний раз рванул рогожу и убежал куда-то. Послышался ровный, спокойный шум. Большая холодная капля
упала на колено Егорушки, другая поползла по руке. Он заметил, что колени его не прикрыты, и хотел
было поправить рогожу, но в это время что-то посыпалось и застучало по дороге, потом по оглоблям, по тюку. Это
был дождь. Он и рогожа как будто поняли друг друга, заговорили о чем-то быстро, весело и препротивно, как две сороки.
Пантелей ушел на смену и потом опять вернулся, а Егорушка все еще не
спал и дрожал всем телом. Что-то давило ему голову и грудь, угнетало его, и он не знал, что это: шепот ли стариков или тяжелый запах овчины? От съеденных арбуза и дыни во рту
был неприятный, металлический вкус. К тому же еще кусались блохи.
В его тяжелой голове путались мысли, во рту
было сухо и противно от металлического вкуса. Он оглядел свою шляпу, поправил на ней павлинье перо и вспомнил, как ходил с мамашей покупать эту шляпу. Сунул он руку в карман и достал оттуда комок бурой, липкой замазки. Как эта замазка
попала ему в карман? Он подумал, понюхал: пахнет медом. Ага, это еврейский пряник! Как он, бедный, размок!
На пути попадались навстречу извозчичьи пролетки, но такую слабость, как езда на извозчиках, дядя позволял себе только в исключительных случаях и по большим праздникам. Он и Егорушка долго шли по мощеным улицам, потом шли по улицам, где
были одни только тротуары, а мостовых не
было, и в конце концов
попали на такие улицы, где не
было ни мостовых, ни тротуаров. Когда ноги и язык довели их до Малой Нижней улицы, оба они
были красны и, сняв шляпы, вытирали пот.
Неточные совпадения
Городничий (в сторону).Славно завязал узелок! Врет, врет — и нигде не оборвется! А ведь какой невзрачный, низенький, кажется, ногтем бы придавил его. Ну, да постой, ты у меня проговоришься. Я тебя уж заставлю побольше рассказать! (Вслух.)Справедливо изволили заметить. Что можно сделать в глуши? Ведь вот хоть бы здесь: ночь не
спишь, стараешься для отечества, не жалеешь ничего, а награда неизвестно еще когда
будет. (Окидывает глазами комнату.)Кажется, эта комната несколько сыра?
Иной городничий, конечно, радел бы о своих выгодах; но, верите ли, что, даже когда ложишься
спать, все думаешь: «Господи боже ты мой, как бы так устроить, чтобы начальство увидело мою ревность и
было довольно?..» Наградит ли оно или нет — конечно, в его воле; по крайней мере, я
буду спокоен в сердце.
К нам земская полиция // Не
попадала по́ году, — // Вот
были времена!
Пир кончился, расходится // Народ. Уснув, осталися // Под ивой наши странники, // И тут же
спал Ионушка // Да несколько упившихся // Не в меру мужиков. // Качаясь, Савва с Гришею // Вели домой родителя // И
пели; в чистом воздухе // Над Волгой, как набатные, // Согласные и сильные // Гремели голоса:
А жизнь
была нелегкая. // Лет двадцать строгой каторги, // Лет двадцать поселения. // Я денег прикопил, // По манифесту царскому //
Попал опять на родину, // Пристроил эту горенку // И здесь давно живу. // Покуда
были денежки, // Любили деда, холили, // Теперь в глаза плюют! // Эх вы, Аники-воины! // Со стариками, с бабами // Вам только воевать…