Мы ослабели, опустились, пали, наконец, наше поколение всплошную состоит из неврастеников и нытиков, мы
только и знаем, что толкуем об усталости и переутомлении, но виноваты в этом не вы и не я: мы слишком мелки, чтобы от нашего произвола могла зависеть судьба целого поколения.
Неточные совпадения
И в результате выходило совсем не то,
что я ожидал, поступая в лакеи; всякий день этой моей новой жизни оказывался пропащим
и для меня
и для моего дела, так как Орлов никогда не говорил о своем отце, его гости — тоже,
и о деятельности известного государственного человека я
знал только то,
что удавалось мне, как
и раньше, добывать из газет
и переписки с товарищами.
— Ах, милый мой! — сказала она, зажмуривая глаза. — Все хорошо,
что хорошо кончается, но, прежде
чем кончилось хорошо, сколько было горя! Вы не смотрите,
что я смеюсь; я рада, счастлива, но мне плакать хочется больше,
чем смеяться. Вчера я выдержала целую баталию, — продолжала она по-французски. —
Только один бог
знает, как мне было тяжело. Но я смеюсь, потому
что мне не верится. Мне кажется,
что сижу я с вами
и пью кофе не наяву, а во сне.
Затем я расскажу вам,
что происходило в ближайший четверг. В этот день Орлов
и Зинаида Федоровна обедали у Контана или Донона. Вернулся домой
только один Орлов, а Зинаида Федоровна уехала, как я
узнал потом, на Петербургскую сторону к своей старой гувернантке, чтобы переждать у нее время, пока у нас будут гости. Орлову не хотелось показывать ее своим приятелям. Это понял я утром за кофе, когда он стал уверять ее,
что ради ее спокойствия необходимо отменить четверги.
Я вышел из кабинета
и не
знаю, какой ответ получил Орлов. Как бы то ни было, Поля осталась у нас. После этого Зинаида Федоровна ни за
чем уже не обращалась к ней
и, видимо, старалась обходиться без ее услуг; когда Поля подавала ей что-нибудь или даже
только проходила мимо, звеня своим браслетом
и треща юбками, то она вздрагивала.
— Владимир Иваныч, — сказала она
и взяла меня за обе руки. — Вы много пережили
и испытали,
знаете больше,
чем я; подумайте серьезно
и скажите:
что мне делать? Научите меня. Если вы сами уже не в силах идти
и вести за собой других, то по крайней мере укажите, куда мне идти. Согласитесь, ведь я живой, чувствующий
и рассуждающий человек. Попасть в ложное положение… играть какую-то нелепую роль… мне это тяжело. Я не упрекаю, не обвиняю вас, а
только прошу.
Он усадил меня, предложил сигару
и с деликатностью, свойственною
только отлично воспитанным людям, скрывая неприятное чувство, какое возбуждали в нем мое лицо
и моя тощая фигура, заметил вскользь,
что я нисколько не изменился
и что меня легко
узнать, несмотря даже на то,
что я оброс бородою.
Может быть, Илюша уж давно замечает и понимает, что говорят и делают при нем: как батюшка его, в плисовых панталонах, в коричневой суконной ваточной куртке, день-деньской
только и знает, что ходит из угла в угол, заложив руки назад, нюхает табак и сморкается, а матушка переходит от кофе к чаю, от чая к обеду; что родитель и не вздумает никогда поверить, сколько копен скошено или сжато, и взыскать за упущение, а подай-ко ему не скоро носовой платок, он накричит о беспорядках и поставит вверх дном весь дом.
— Молчи, пожалуйста! — с суеверным страхом остановил его Аянов, — еще накличешь что-нибудь! А у меня один геморрой чего-нибудь да стоит! Доктора
только и знают, что вон отсюда шлют: далась им эта сидячая жизнь — все беды в ней видят! Да воздух еще: чего лучше этого воздуха? — Он с удовольствием нюхнул воздух. — Я теперь выбрал подобрее эскулапа: тот хочет летом кислым молоком лечить меня: у меня ведь закрытый… ты знаешь? Так ты от скуки ходишь к своей кузине?
— Всех бы я вас за языки перевешал, да и московских тявкуш кстати! — без церемонии откликался на это известие Арсений Потапыч. — Тяф да тяф,
только и знают, что лают дворняжки! Надо, чтоб все с ума сошли, чтоб этому статься! А покуда до этого еще не дошло.
Неточные совпадения
Аммос Федорович. А черт его
знает,
что оно значит! Еще хорошо, если
только мошенник, а может быть,
и того еще хуже.
Анна Андреевна. После? Вот новости — после! Я не хочу после… Мне
только одно слово:
что он, полковник? А? (С пренебрежением.)Уехал! Я тебе вспомню это! А все эта: «Маменька, маменька, погодите, зашпилю сзади косынку; я сейчас». Вот тебе
и сейчас! Вот тебе ничего
и не
узнали! А все проклятое кокетство; услышала,
что почтмейстер здесь,
и давай пред зеркалом жеманиться:
и с той стороны,
и с этой стороны подойдет. Воображает,
что он за ней волочится, а он просто тебе делает гримасу, когда ты отвернешься.
Хлестаков. Черт его
знает,
что такое,
только не жаркое. Это топор, зажаренный вместо говядины. (Ест.)Мошенники, канальи,
чем они кормят!
И челюсти заболят, если съешь один такой кусок. (Ковыряет пальцем в зубах.)Подлецы! Совершенно как деревянная кора, ничем вытащить нельзя;
и зубы почернеют после этих блюд. Мошенники! (Вытирает рот салфеткой.)Больше ничего нет?
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет
и в то же время говорит про себя.)А вот посмотрим, как пойдет дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да есть у нас губернская мадера: неказиста на вид, а слона повалит с ног.
Только бы мне
узнать,
что он такое
и в какой мере нужно его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но в это время дверь обрывается
и подслушивавший с другой стороны Бобчинский летит вместе с нею на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
Так как я
знаю,
что за тобою, как за всяким, водятся грешки, потому
что ты человек умный
и не любишь пропускать того,
что плывет в руки…» (остановясь), ну, здесь свои… «то советую тебе взять предосторожность, ибо он может приехать во всякий час, если
только уже не приехал
и не живет где-нибудь инкогнито…