Ты мнишь себя мудрым быти, похваляешься
знанием наук, а того не хочешь понять, что наука без веры не только не возвышает человека, но даже низводит его на степень низменного животного, ибо…
Все
знания науки и искусств, которые приобретает богатый, несмотря на все высокие слова о значении науки и искусств, нужны ему только для того, чтобы побороть скуку и провести приятно время.
Они говорили, что без сомнения война, особенно с таким гением как Бонапарте (его опять называли Бонапарте) требует глубокомысленнейших соображений, глубокого
знания науки, и в этом деле Пфуль гениален; но вместе с тем нельзя не признать того, что теоретики часто односторонни, и потому не надо вполне доверять им, надо прислушиваться и к тому, чтò говорят противники Пфуля, и к тому, чтò говорят люди практические, опытные в военном деле, и изо всего взять среднее.
Неточные совпадения
Так, мой друг; да я ждал бы, чтобы при всех
науках не забывалась главная цель всех
знаний человеческих, благонравие.
— В докладе моем «О соблазнах мнимого
знания» я указал, что фантастические, невообразимые числа математиков — ирреальны, не способны дать физически ясного представления о вселенной, о нашей, земной, природе, и о жизни плоти человечий, что математика есть метафизика двадцатого столетия и эта
наука влечется к схоластике средневековья, когда диавол чувствовался физически и считали количество чертей на конце иглы.
— Жаль, написана бумажка щеголевато и слишком премудро для рабочего народа. И затем — модное преклонение пред экономической
наукой. Разумеется —
наука есть
наука, но следует помнить, что Томас Гоббэс сказал:
наука —
знание условное, безусловное же
знание дается чувством. Переполнение головы плохо влияет на сердце. Михайловский очень хорошо доказал это на Герберте Спенсере…
Науки не очень интересовали Клима, он хотел знать людей и находил, что роман дает ему больше
знания о них, чем научная книга и лекция. Он даже сказал Марине, что о человеке искусство знает больше, чем
наука.
— Замечательная газета. Небывалая. Привлечем все светила
науки, литературы, Леонида Андреева, объявим войну реалистам «
Знания», — к черту реализм! И — политику вместе с ним. Сто лет политиканили — устали, надоело. Все хотят романтики, лирики, метафизики, углубления в недра тайн, в кишки дьявола. Властители умов — Достоевский, Андреев, Конан-Дойль.