Неточные совпадения
Японцы первые стали исследовать Сахалин, начиная
с 1613 г., но в Европе придавали этому так мало значения, что когда впоследствии русские и японцы решали вопрос о
том, кому принадлежит Сахалин,
то о праве первого исследования
говорили и писали только одни русские.
Он кроток и добродушно рассудителен, но когда
говорят о политике,
то выходит из себя и
с неподдельным пафосом начинает
говорить о могуществе России и
с презрением о немцах и англичанах, которых отродясь не видел.
Пока
говоришь с ним, в избу собираются соседи и начинается разговор на равные
темы: о начальстве, климате, женщинах…
Одни
говорили, что, вероятно, высшее начальство хочет распределить пособие между ссыльными, другие — что, должно быть, уж решили наконец переселять всех на материк, — а здесь упорно и крепко держится убеждение, что рано или поздно каторга
с поселениями будет переведена на материк, — третьи, прикидываясь скептиками,
говорили, что они не ждут уже ничего хорошего, так как от них сам бог отказался, и это для
того, чтобы вызвать
с моей стороны возражение.
Она составляет предместье поста и уже слилась
с ним, но так как она отличается от него некоторыми особенностями и живет самостоятельно,
то о ней следует
говорить особо.
Но,
говоря о семейных каторжных, нельзя мириться
с другим беспорядком —
с нерасчетливостью администрации,
с какою она разрешает десяткам семейств селиться там, где нет ни усадебной, ни пахотной земли, ни сенокосов, в
то время как в селениях других округов, поставленных в этом отношении в более благоприятные условия, хозяйничают только бобыли, и хозяйства не задаются вовсе благодаря недостатку женщин.
Началось оно
с того, что у некоторых чиновников, получающих даже очень маленькое жалованье, стали появляться дорогие лисьи и собольи шубы, а в гиляцких юртах появилась русская водочная посуда; [Начальник Дуйского поста, майор Николаев,
говорил одному корреспонденту в 1866 г.: — Летом я
с ними дела не имею, а зимой зачастую скупаю у них меха, и скупаю довольно выгодно; часто за бутылку водки или ковригу хлеба от них можно достать пару отличных соболей.
С тех пор г. Белый, отпуская кого-нибудь
с Медведевым, всякий раз
говорит...
Кошелев подал докладную записку о вступлении в брак
с девицей Тертышной, и начальство разрешило ему этот брак. Между
тем Вукол объяснялся Елене в любви, умоляя ее жить
с ним; она тоже искренно клялась в любви и при этом
говорила ему...
Когда Вукол узнал, что она просватана,
то пришел в отчаяние и отравился борцом. Елену потом допрашивали, и она созналась: «Я
с ним четыре ночи ночевала». Рассказывали, что недели за две до смерти он, глядя на Елену, мывшую пол,
говорил...
Описывая положение жен ссыльнокаторжных и их детей, повинных только в
том, что судьба поставила их в родство
с преступниками, Власов
говорит в своем отчете, что это «едва ли не самая мрачная сторона всей нашей депортационной системы».
Не знаю, насколько это справедливо; при мне во Владимировке, около самого селения, надзиратель застрелил из револьвера соболя, который переходил по бревну через ручей, и
те ссыльные-охотники,
с которыми мне приходилось
говорить, охотятся обыкновенно неподалеку от селений.
Начальник острова
говорил мне, что когда ему однажды понадобилось узнать, сколько ежегодно прибывало из России арестантов на пароходах Добровольного флота, начиная
с 1879 г.,
то пришлось обращаться за сведениями в главное тюремное управление, так как в местных канцеляриях нужных цифр не оказалось.
Тот еврей, у которого украли на Сахалине 56 тысяч, был прислан за фальшивые бумажки; он уже отбыл сроки и гуляет по Александровску в шляпе, пальто и
с золотою цепочкой;
с чиновниками и надзирателями он всегда
говорит вполголоса, полушёпотом, и благодаря, между прочим, доносу этого гнусного человека был арестован и закован в кандалы многосемейный крестьянин, тоже еврей, который был осужден когда-то военным судом «за бунт» в бессрочную каторгу, но на пути через Сибирь в его статейном списке посредством подлога срок наказания был сокращен до 4 лет.
Из всех бегавших,
с которыми мне приходилось
говорить, только один больной старик, прикованный к тачке за многократные побеги,
с горечью упрекнул себя за
то, что бегал, но при этом называл свои побеги не преступлением, а глупостью: «Когда помоложе был, делал глупости, а теперь страдать должен».
А вот и любовь. Ссыльнокаторжный Артем, — фамилии его не помню, — молодой человек лет 20, служил в Найбучи сторожем при казенном доме. Он был влюблен в аинку, жившую в одной из юрт на реке Найбе, и,
говорят, пользовался взаимностью. Его заподозрили как-то в краже и в наказание перевели в Корсаковскую тюрьму,
то есть за 90 верст от аинки. Тогда он стал бегать из поста в Найбучи для свидания
с возлюбленной и бегал до
тех пор, пока его не подстрелили в ногу.
— Я, как человек, — сказал Вронский, — тем хорош, что жизнь для меня ничего не стоит. А что физической энергии во мне довольно, чтобы врубиться в каре и смять или лечь, — это я знаю. Я рад тому, что есть за что отдать мою жизнь, которая мне не то что не нужна, но постыла. Кому-нибудь пригодится. — И он сделал нетерпеливое движение скулой от неперестающей, ноющей боли зуба, мешавшей ему даже
говорить с тем выражением, с которым он хотел.
Удивительным, странным, необычайным вдруг показалось ему его свидание с нею. Возможно ли? он встретился,
говорил с тою самой Ириной… И почему на ней не лежит того противного, светского отпечатка, которым так резко отмечены все те другие? Почему ему сдается, что она как будто скучает, или грустит, или тяготится своим положением? Она в их стане, но она не враг. И что могло ее заставить так радушно обратиться к нему, звать его к себе? Литвинов встрепенулся.
Неточные совпадения
Аммос Федорович. Нет, этого уже невозможно выгнать: он
говорит, что в детстве мамка его ушибла, и
с тех пор от него отдает немного водкою.
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет и в
то же время
говорит про себя.)А вот посмотрим, как пойдет дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да есть у нас губернская мадера: неказиста на вид, а слона повалит
с ног. Только бы мне узнать, что он такое и в какой мере нужно его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но в это время дверь обрывается и подслушивавший
с другой стороны Бобчинский летит вместе
с нею на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
Городничий (
с неудовольствием).А, не до слов теперь! Знаете ли, что
тот самый чиновник, которому вы жаловались, теперь женится на моей дочери? Что? а? что теперь скажете? Теперь я вас… у!.. обманываете народ… Сделаешь подряд
с казною, на сто тысяч надуешь ее, поставивши гнилого сукна, да потом пожертвуешь двадцать аршин, да и давай тебе еще награду за это? Да если б знали, так бы тебе… И брюхо сует вперед: он купец; его не тронь. «Мы,
говорит, и дворянам не уступим». Да дворянин… ах ты, рожа!
Говорят, что я им солоно пришелся, а я, вот ей-богу, если и взял
с иного,
то, право, без всякой ненависти.
Городничий. И не рад, что напоил. Ну что, если хоть одна половина из
того, что он
говорил, правда? (Задумывается.)Да как же и не быть правде? Подгулявши, человек все несет наружу: что на сердце,
то и на языке. Конечно, прилгнул немного; да ведь не прилгнувши не говорится никакая речь.
С министрами играет и во дворец ездит… Так вот, право, чем больше думаешь… черт его знает, не знаешь, что и делается в голове; просто как будто или стоишь на какой-нибудь колокольне, или тебя хотят повесить.