Неточные совпадения
5 июля 1890 г. я прибыл на пароходе в г. Николаевск, один из самых восточных пунктов нашего отечества. Амур здесь
очень широк, до моря осталось только 27 верст; место величественное и красивое, но воспоминания о прошлом этого края, рассказы спутников о лютой зиме и о
не менее лютых местных нравах, близость каторги и самый вид заброшенного, вымирающего города совершенно отнимают охоту любоваться пейзажем.
Чтобы скоротать время, я и механик удили с палубы рыбу, и нам попадались
очень крупные, толстоголовые бычки, каких мне
не приходилось ловить ни в Черном, ни в Азовском море.
Офицер, сопровождавший солдат, узнав, зачем я еду на Сахалин,
очень удивился и стал уверять меня, что я
не имею никакого права подходить близко к каторге и колонии, так как я
не состою на государственной службе.
Один корреспондент пишет, что вначале он трусил чуть
не каждого куста, а при встречах на дороге и тропинках с арестантом ощупывал под пальто револьвер, потом успокоился, придя к заключению, что «каторга в общем — стадо баранов, трусливых, ленивых, полуголодных и заискивающих». Чтобы думать, что русские арестанты
не убивают и
не грабят встречного только из трусости и лени, надо быть
очень плохого мнения о человеке вообще или
не знать человека.
22 июля после молебна и парада (был табельный день) прибежал надзиратель и доложил, что генерал-губернатор желает меня видеть. Я отправился. А. Н. Корф принял меня
очень ласково и беседовал со мной около получаса. Наш разговор происходил в присутствии ген. Кононовича. Между прочим, мне был предложен вопрос,
не имею ли я какого-либо официального поручения. Я ответил: нет.
Чтобы облегчить мой труд и сократить время, мне любезно предлагали помощников, но так как, делая перепись, я имел главною целью
не результаты ее, а те впечатления, которые дает самый процесс переписи, то я пользовался чужою помощью только в
очень редких случаях.
Слова «женат, вдов, холост» на Сахалине еще
не определяют семейного положения; здесь
очень часто женатые бывают обречены на одинокую безбрачную жизнь, так как супруги их живут на родине и
не дают им развода, а холостые и вдовые живут семейно и имеют по полдюжине детей; поэтому ведущих холостую жизнь
не формально, а на самом деле, хотя бы они значились женатыми, я считал
не лишним отмечать словом «одинок».
Нет красного угла, или он
очень беден и тускл, без лампады и без украшений, — нет обычаев; обстановка носит случайный характер, и похоже, как будто семья живет
не у себя дома, а на квартире, или будто она только что приехала и еще
не успела освоиться; нет кошки, по зимним вечерам
не бывает слышно сверчка… а главное, нет родины.
Или входишь в избу, и намека нет на мебель, печь голая, а на полу у стен рядышком сидят черкесы, одни в шапках, другие с непокрытыми стрижеными и, по-видимому,
очень жесткими головами, и смотрят на меня
не мигая.
В Александровске за поделки из дерева и металлов платят
очень дорого, а давать «на чай»
не принято меньше рубля.
Кононович говорил мне, что затевать здесь новые постройки и строиться
очень трудно — людей нет; если достаточно плотников, то некому таскать бревна; если людей ушлют за бревнами, то
не хватает плотников.
Не знаю, насколько верно последнее; при мне было
очень хорошее лето, но метеорологические таблицы и краткие отчеты других авторов дают в общем картину необычайного ненастья.
По его рассказу, жена у него была красавица и он
очень любил ее, но как-то раз, повздорив с ней, он поклялся перед образом, что убьет ее, и с этого времени до самого убийства какая-то невидимая сила
не переставала шептать ему на ухо: «Убей, убей!» До суда он сидел в больнице св.
На
очень многие вопросы, ежедневно возбуждаемые практикой, он совсем
не дает ответа, отсюда широкое поле для произвольных толкований и незаконных действий; в самых затруднительных положениях он является часто совершенно бесполезною книгой, и отчасти поэтому, вероятно, г. Власов в некоторых управлениях при каторжных тюрьмах совсем
не нашел устава. е) Отсутствие единства в управлении каторгой.
Я был в руднике, меня водили по мрачным, сырым коридорам и предупредительно знакомили с постановкой дела, но
очень трудно описать всё это,
не будучи специалистом.
Когда Микрюков отправился в свою половину, где спали его жена и дети, я вышел на улицу. Была
очень тихая, звездная ночь. Стучал сторож, где-то вблизи журчал ручей. Я долго стоял и смотрел то на небо, то на избы, и мне казалось каким-то чудом, что я нахожусь за десять тысяч верст от дому, где-то в Палеве, в этом конце света, где
не помнят дней недели, да и едва ли нужно помнить, так как здесь решительно всё равно — среда сегодня или четверг…
Этою
очень короткою историей восьми сахалинских Робинзонов исчерпываются все данные, относящиеся к вольной колонизации Северного Сахалина. Если необыкновенная судьба пяти хвостовских матросов и Кемца с двумя беглыми похожа на попытку к вольной колонизации, то эту попытку следует признать ничтожною и во всяком случае неудавшеюся. Поучительна она для нас разве в том отношении, что все восемь человек, жившие на Сахалине долго, до конца дней своих, занимались
не хлебопашеством, а рыбным и звериным промыслом.
Началось оно с того, что у некоторых чиновников, получающих даже
очень маленькое жалованье, стали появляться дорогие лисьи и собольи шубы, а в гиляцких юртах появилась русская водочная посуда; [Начальник Дуйского поста, майор Николаев, говорил одному корреспонденту в 1866 г.: — Летом я с ними дела
не имею, а зимой зачастую скупаю у них меха, и скупаю довольно выгодно; часто за бутылку водки или ковригу хлеба от них можно достать пару отличных соболей.
Пост имеет с моря приличный вид городка,
не сибирского, а какого-то особенного типа, который я
не берусь назвать; основан он был почти 40 лет назад, когда по южному берегу там и сям были разбросаны японские дома и сараи, и
очень возможно, что это близкое соседство японских построек
не обошлось без влияния на его внешность и должно было придать ей особые черты.
Относительно сторонних заработков, как увидит ниже читатель, южный сахалинец поставлен далеко
не в такое безвыходное положение, как северный; при желании он находит себе заработок, по крайней мере в весенние и летние месяцы, но корсаковцев это мало касается, так как на заработки они уходят
очень редко и, как истые горожане, живут на неопределенные средства, — неопределенные в смысле их случайности и непостоянства.
Это высокий, худощавый человек, благообразный, с большою бородой. Он служит писарем в полицейском управлении и потому ходит в вольном платье. Трудолюбив и
очень вежлив, и, судя по выражению, весь ушел в себя и замкнулся. Я был у него на квартире, но
не застал его дома. Занимает он в избе небольшую комнату; у него аккуратная чистая постель, покрытая красным шерстяным одеялом, а около постели на стене в рамочке портрет какой-то дамы, вероятно, жены.
Там, где главная улица упирается в тюремный забор, находятся ворота,
очень скромные на вид, и что это
не простые, обывательские ворота, а вход в тюрьму, видно только по надписи да по тому еще, что каждый вечер тут толпятся каторжные, которых впускают в калитку поодиночке и при этом обыскивают.
В Александровске тюремные мастерские и квартиры нескольких сот каторжных разбросаны по всему посту, здесь же в тюремном дворе помещаются все мастерские и даже пожарный сарай, и жить вне тюрьмы, за
очень редкими исключениями,
не позволяется даже каторжным разряда исправляющихся.
Затем следует Вторая Падь, в которой шесть дворов. Тут у одного зажиточного старика крестьянина из ссыльных живет в сожительницах старуха, девушка Ульяна. Когда-то,
очень давно, она убила своего ребенка и зарыла его в землю, на суде же говорила, что ребенка она
не убила, а закопала его живым, — этак, думала, скорей оправдают; суд приговорил ее на 20 лет. Рассказывая мне об этом, Ульяна горько плакала, потом вытерла глаза и спросила: «Капустки кисленькой
не купите ли?»
О прошлом говорит он спокойно,
не без иронии, и
очень гордится тем, что его когда-то на суде защищал г. Плевако.
Но это селение
очень скучно на вид, и люди в нем скучные, и думают они
не о волости, а только о том, как бы скорее отбыть срок и уехать на материк.
Но двигался он, вероятно,
очень медленно, потому что 16 семейств
не стали дожидаться окончания просеки и отправились в Такойскую долину прямо через тайгу на вьючных волах и телегах; на пути выпал глубокий снег, и они должны были часть телег бросить, а часть положить на полозья.
И они на лицах и в тоне голоса старались показать, что у меня
не только
очень тепло, но даже жарко и что моя квартира — во всех отношениях рай земной.
Взрослых уроженцев Сахалина, для которых остров был бы родиной, еще нет, старожилов
очень мало, большинство составляют новички; население меняется каждый год; одни прибывают, другие выбывают; и во многих селениях, как я говорил уже, жители производят впечатление
не сельского общества, а случайного сброда.
В статейных списках мужчин
не значилось ремесел, а женщины были
очень стары.
Выброшенная на берег рыба засыпает
очень скоро, если она уже
не заснула в воде или пока билась в неводе.
Те изящные и дорогие поделки из дерева, которые были на тюремной выставке, показывают только, что на каторгу попадают иногда
очень хорошие столяры; но они
не имеют никакого отношения к тюрьме, так как
не тюрьма находит им сбыт и
не тюрьма обучает каторжных мастерствам; до последнего времени она пользовалась трудом уже готовых мастеров.
Очень важно в практическом отношении, чтобы оценка пищевых порционов какой-либо группы населения начиналась
не с количественного, а качественного их анализа, и при этом изучались бы естественные и бытовые условия, при которых эта группа живет; без строгой же индивидуализации решение вопроса будет односторонне и убедительно, пожалуй, для одних только формалистов.
Вот еще строки из Полякова: «
Очень нехороша была также и местная солонина; она готовилась из мяса казенных быков, истощенных работой на плохих и трудных дорогах и убитых нередко накануне погибели, если им
не перерезывалось горло полуиздохшим».
Вообще, продукты своего хозяйства поселенец продает
очень охотно, даже в ущерб своему здоровью, так как, по его соображениям, деньги ему нужнее здоровья:
не скопивши денег,
не уедешь на материк, а наесться досыта и поправить здоровье можно будет со временем, на воле.
Католики жаловались мне, что ксендз приезжает
очень редко; дети подолгу остаются некрещеными, и многие родители, чтобы ребенок
не умер без крещения, обращаются к православному священнику.
Я был на острове в каникулярное время, при мне занятий
не было, и потому внутренняя жизнь здешних школ, вероятно, оригинальная и
очень интересная, осталась для меня неизвестной.
—
Очень просто, убью, как собаку,
не поцеремонюсь.]
На Сахалине бреют головы
очень редко, только возвращенным с бегов, подследственным и прикованным к тачкам, а в Корсаковском округе вовсе
не бреют.
К сожалению, за недосугом, он
очень редко бывает в тюрьмах и
не знает, как часто у него на острове, даже в 200–300 шагах от его квартиры, секут людей розгами, и о числе наказанных судит только по ведомостям.
Этот тифоид
очень распространен здесь, особенно в северных округах, но в отчет
не попадает и сотая часть всех случаев, так как больные обыкновенно
не лечатся от этой болезни и переносят ее на ногах, а если лежат, то дома на печи.