Неточные совпадения
Когда барк стал тонуть, никто не мог уговорить г-жу Невельскую
первою съехать
на берег.
С
первых же слов этот офицер произвел
на меня впечатление очень доброго человека и большого патриота.
Прежде всего,
на каждой карточке в
первой строке я отмечал название поста или селения.
Гладкий
первого сплава, а
первый сплав, то есть
первый «Доброволец», пришел
на Сахалин в 1879 г.
Каждую женскую карточку я перечеркивал вдоль красным карандашом и нахожу, что это удобнее, чем иметь особую рубрику для отметки пола. Я записывал только наличных членов семьи; если мне говорили, что старший сын уехал во Владивосток
на заработки, а второй служит в селении Рыковском в работниках, то я
первого не записывал вовсе, а второго заносил
на карточку в месте его жительства.
Я начну с Александровской долины, с селений, расположенных
на реке Дуйке.
На Северном Сахалине эта долина была
первая избрана для поселений не потому, что она лучше всех исследована или отвечает целям колонизации, а просто случайно, благодаря тому обстоятельству, что она была ближайшей к Дуэ, где впервые возникла каторга.
Один чиновник, который живет
на Сахалине уже 10 лет, говорил мне, что когда он в
первый раз приехал в Александровский пост, то едва не утонул в болоте.
На Сахалине она в
первое время, как и все присылаемые сюда женщины, жила вне тюрьмы,
на вольной квартире; она пробовала бежать и нарядилась для этого солдатом, но была задержана.
Она отучает его мало-помалу от домовитости, то есть того самого качества, которое нужно беречь в каторжном больше всего, так как по выходе из тюрьмы он становится самостоятельным членом колонии, где с
первого же дня требуют от него,
на основании закона и под угрозой наказания, чтобы он был хорошим хозяином и добрым семьянином.
В честь
первого названо маленькое селение из десяти дворов, бедное и недолговечное, а в честь второго — селение, которое уже имело старое и прочное местное название Сиянцы, так что только
на бумагах, да и то не
на всех, оно называется Галкино-Враское.
По количеству старожилов Корсаковка занимает
на Северном Сахалине едва ли не
первое место — 43 хозяина сидят
на своих участках с самого основания селения.
Внешностью своею Корсаковка до обмана похожа
на хорошую русскую деревушку, и притом глухую, которой еще не коснулась цивилизация, Я тут был в
первый раз в воскресенье после обеда.
Земля здесь не служит приманкой и не располагает к оседлой жизни. Из тех хозяев, которые сели
на участки в
первые четыре года после основания селения, не осталось ни одного; с 1876 г. сидят 9, с 1877 г. — 7, с 1878 г. — 2, с 1879 г. — 4, а все остальные — новички.
Первую половину пути к Красному Яру, версты три, мне пришлось ехать по новой, гладкой и прямой, как линейка, дороге, а вторую по живописной тайговой просеке,
на которой пни уже выкорчеваны и езда легка и приятна, как по хорошей проселочной дороге.
У самого устья Аркая при повороте
на долину стоит гиляцкая деревушка Аркай-во, давшая название арковскому кордону и трем селениям:
Первому, Второму и Третьему Арково.
В
первые минуты, когда въезжаешь
на улицу, Дуэ дает впечатление небольшой старинной крепости: ровная и гладкая улица, точно плац для маршировки, белые чистенькие домики, полосатая будка, полосатые столбы; для полноты впечатления не хватает только барабанной дроби.
Это каторжный, старик, который с
первого же дня приезда своего
на Сахалин отказался работать, и перед его непобедимым, чисто звериным упрямством спасовали все принудительные меры; его сажали в темную, несколько раз секли, но он стоически выдерживал наказание и после каждой экзекуции восклицал: «А все-таки я не буду работать!» Повозились с ним и в конце концов бросили.
Первое, что я услышал здесь, — это жалобы
на клопов.
Первая ночь, которую Поляков провел
на берегу этого залива, была ясная, прохладная, и
на небе сияла небольшая комета с раздвоенным хвостом.
Те дербинцы, которые, отбыв каторгу до 1880 г., селились тут
первые, вынесли
на своих плечах тяжелое прошлое селения, обтерпелись и мало-помалу захватили лучшие места и куски, и те, которые прибыли из России с деньгами и семьями, такие живут не бедно; 220 десятин земли и ежегодный улов рыбы в три тысячи пудов, показываемые в отчетах, очевидно, определяют экономическое положение только этих хозяев; остальные же жители, то есть больше половины Дербинского, голодны, оборваны и производят впечатление ненужных, лишних, не живущих и мешающих другим жить.
Он рассказывал мне про свое путешествие вдоль реки Пороная к заливу Терпения и обратно: в
первый день идти мучительно, выбиваешься из сил,
на другой день болит всё тело, но идти все-таки уж легче, а в третий и затем следующие дни чувствуешь себя как
на крыльях, точно ты не идешь, а несет тебя какая-то невидимая сила, хотя ноги по-прежнему путаются в жестком багульнике и вязнут в трясине.
Дробление ссыльной колонии
на мелкие административные участки вызывается самою практикой, которая, кроме многого другого, о чем еще придется говорить, указала, во-первых, что чем короче расстояния в ссыльной колонии, тем легче и удобнее управлять ею, и, во-вторых, дробление
на округа вызвало усиление штатов и прилив новых людей, а это, несомненно, имело
на колонию благотворное влияние.
Первые построены
на столбах, вторые представляют из себя землянки, со стенами из накатника, имеющие форму четырехугольных усеченных пирамид; снаружи накатник посыпан землей.
Он рассказывал мне потом, что в ту пору ему пришлось пережить нравственно три долгих фазиса:
первый, самый долгий и мучительный, — уверенность в неминуемой гибели; каторжниками овладела паника, и они выли; детей и женщин пришлось отправить в шлюпке под командой офицера по тому направлению, где предполагался берег, и шлюпка скоро исчезла в тумане; второй фазис — некоторая надежда
на спасение: с Крильонского маяка донесся пушечный выстрел, извещавший, что женщины и дети достигли берега благополучно; третий — полная уверенность в спасении, когда в туманном воздухе вдруг раздались звуки корнет-а-пистона,
на котором играл возвращавшийся офицер.
Годом основания Корсаковского считается 1869 год, но это справедливо лишь по отношению к нему как к пункту ссыльной колонии;
на самом же деле
первый русский пост
на берегу бухты Лососей был основан в 1853-54 гг.
Первое,
на четыре версты восточнее и южнее поста, называется по-японски Поро-ан-Томари.
Первое селение по Сусуе — Голый Мыс; существует оно лишь с прошлого года, и избы еще не достроены. Здесь 24 мужчины и ни одной женщины. Стоит селение
на бугре, который и раньше назывался голым мысом. Речка здесь не близко от жилья — надо к ней спускаться; колодца нет.
Находятся Кресты
на реке Такоэ, как раз при впадении в нее притока; почва — суглинок с хорошим налетом ила, урожаи бывают почти каждый год, лугов много, и люди, по счастью, оказались порядочными хозяевами; но в
первые годы селение мало отличалось от Верхнего Армудана и едва не погибло.
Собственно для ссыльной колонии неудавшийся опыт пока может быть поучителен в двух отношениях: во-первых, вольные поселенцы сельским хозяйством занимались недолго и в последние десять лет до переезда
на материк промышляли только рыбною ловлей и охотой; и в настоящее время Хомутов, несмотря
на свой преклонный возраст, находит для себя более подходящим и выгодным ловить осетров и стрелять соболей, чем сеять пшеницу и сажать капусту; во-вторых, удержать
на юге Сахалина свободного человека, когда ему изо дня в день толкуют, что только в двух днях пути от Корсаковска находится теплый и богатый Южно-Уссурийский край, — удержать свободного человека, если, к тому же, он здоров и полон жизни, невозможно.
По всей вероятности, эти
первые японские колонисты были беглые преступники или же побывавшие
на чужой земле и за это изгнанные из отечества.
В
первое время японцы имели свои фактории только
на берегу Анивы и в Мауке, и главный их пункт находился в пади Кусун-Котан, где теперь живет японский консул.
Пока несомненно одно, что колония была бы в выигрыше, если бы каждый каторжный, без различия сроков, по прибытии
на Сахалин тотчас же приступал бы к постройке избы для себя и для своей семьи и начинал бы свою колонизаторскую деятельность возможно раньше, пока он еще относительно молод и здоров; да и справедливость ничего бы не проиграла от этого, так как, поступая с
первого же дня в колонию, преступник самое тяжелое переживал бы до перехода в поселенческое состояние, а не после.
Так называемый женский вопрос
на Сахалине поставлен безобразно, но менее гадко, чем в западноевропейских ссыльных колониях в
первое время их развития.
В
первые четверть-полчаса платится необходимая дань смущению и чувству неловкости; женихи бродят около нар и молча и сурово поглядывают
на женщин, те сидят потупившись.
Разговор кончается. Женщина приписывается к поселенцу такому-то, в селение такое-то — и гражданский брак совершен. Поселенец отправляется со своею сожительницей к себе домой и для финала, чтобы не ударить лицом в грязь, нанимает подводу, часто
на последние деньги. Дома сожительница
первым делом ставит самовар, и соседи, глядя
на дым, с завистью толкуют, что у такого-то есть уже баба.
В
первую же минуту эти семьи отталкивают своею искусственностью и фальшью и дают почувствовать, что тут, в атмосфере, испорченной тюрьмою и неволей, семья давно уже сгнила, а
на месте ее выросло что-то другое.
[В
первые десять лет с начала морской перевозки, с 1879 по 1889 г.,
на пароходах Добровольного флота было перевезено каторжных мужчин и женщин 8430 и добровольно следовавших за ними членов их семейств 1146.]
Свободная женщина, в
первое время по прибытии
на Сахалин, имеет ошеломленный вид.
Первых меньше почти в три раза; в большинстве они прибыли
на остров уже в тех возрастах, когда дети сознают: они помнят и любят родину; вторые же, сахалинские уроженцы, никогда не видели ничего лучше Сахалина и должны тяготеть к нему, как к своей настоящей родине.
Детей грудных и моложе 4-х лет почти нет совсем в
первой группе: здесь перевес
на стороне так называемых школьных возрастов.
Мне однажды пришлось записывать двух женщин свободного состояния, прибывших добровольно за мужьями и живших
на одной квартире; одна из них, бездетная, пока я был в избе, всё время роптала
на судьбу, смеялась над собой, обзывала себя дурой и окаянной за то, что пошла
на Сахалин, судорожно сжимала кулаки, и всё это в присутствии мужа, который находился тут же и виновато смотрел
на меня, а другая, как здесь часто говорят, детная, имеющая несколько душ детей, молчала, и я подумал, что положение
первой, бездетной, должно быть ужасно.
Для случайных корреспондентов, судивших чаще всего по
первым впечатлениям, имели решающее значение хорошая или дурная погода, хлеб и масло, которыми их угощали в избах, и то, попадали ли они сначала в такое мрачное место, как Дуэ, или в такое
на вид жизнерадостное, как Сиянцы.
В некоторых местах
на юге, например в
Первой Пади, огородничество уже составляет серьезный промысел.
Буссе пишет, что айно, увидев в
первый раз в жизни свиней, испугались; да и Миддендорф говорит, что когда
на Амуре в
первый раз были разведены овцы, то волки не трогали их.
На Сахалине это бывает в конце июля или в
первой трети августа.
Поселенцы в
первые два и редко три года по увольнении от работ получают довольствие от казны и затем кормятся
на свой счет и свой страх.
Постлали
на ковре платок; жених
первый ступил
на него.
В прежнее время
на каторге служили по преимуществу люди нечистоплотные, небрезгливые, тяжелые, которым было всё равно, где ни служить, лишь бы есть, пить, спать да играть в карты; порядочные же люди шли сюда по нужде и потом бросали службу при
первой возможности, или спивались, сходили с ума, убивали себя, или же мало-помалу обстановка затягивала их в свою грязь, подобно спруту-осьминогу, и они тоже начинали красть, жестоко сечь…
Он же
на вопрос, что за вещь черемша, ответил: «Во-первых, это не вещь, а растение, и, во-вторых, растение преполезное и вкусное; брюхо пучит от него, правда, да нам это наплевать, мы с дамами не бываем».