Неточные совпадения
Эта Лукерья задает в избе общий тон
жизни, и благодаря ей
на всей обстановке сказывается близость ошалелого, беспутного бродяги.
На Сахалине каторжные работы разнообразны в высшей степени; они не специализировались
на золоте или угле, а обнимают
весь обиход сахалинской
жизни и разбросаны по
всем населенным местам острова.
Корчевка леса, постройки, осушка болот, рыбные ловли, сенокос, нагрузка пароходов —
всё это виды каторжных работ, которые по необходимости до такой степени слились с
жизнью колонии, что выделять их и говорить о них как о чем-то самостоятельно существующем
на острове можно разве только при известном рутинном взгляде
на дело, который
на каторге ищет прежде
всего рудников и заводских работ.
Земля здесь не служит приманкой и не располагает к оседлой
жизни. Из тех хозяев, которые сели
на участки в первые четыре года после основания селения, не осталось ни одного; с 1876 г. сидят 9, с 1877 г. — 7, с 1878 г. — 2, с 1879 г. — 4, а
все остальные — новички.
Богатые чай пьют, а бедняки работают, надзиратели у
всех на глазах обманывают свое начальство, неизбежные столкновения рудничной и тюремной администраций вносят в
жизнь массу дрязг, сплетней и всяких мелких беспорядков, которые ложатся своею тяжестью прежде
всего на людей подневольных, по пословице: паны дерутся — у хлопцев чубы болят.
«Верите ли, ваше высокородие, — сказал он мне, взволнованный своим рассказом, — я бы
всё отдал,
жизнь бы свою отдал, чтобы только взглянуть не
на Россию, не
на Москву, а хоть бы
на одну только Тверскую».
Все трое кончили свою
жизнь на Сахалине.
Виноваты ли в этом естественные условия, которые
на первых же норах встретили крестьян так сурово и недружелюбно, или же
всё дело испортили неумелость и неряшливость чиновников, решить трудно, так как опыт был непродолжителен, и к тому же еще приходилось производить эксперимент над людьми, по-видимому, неусидчивыми, приобревшими в своих долгих скитаниях по Сибири вкус к кочевой
жизни.
На Сахалин приезжали только японские промышленники, редко с женами, жили здесь, как
на бивуаках, и зимовать оставалась только небольшая часть, несколько десятков, остальные же возвращались
на джонках домой; они ничего не сеяли, не держали огородов и рогатого скота, а
всё необходимое для
жизни привозили с собой из Японии.
Женщин запирают
на ночь в камере, заранее для того приготовленной, и потом
всю ночь в тюрьме и в посту идут разговоры о новой партии, о прелестях семейной
жизни, о невозможности вести хозяйство без бабы и т. п.
Дело в том, что хотя с лишением
всех прав состояния поражаются супружеские права осужденного и он уже не существует для семьи, как бы умер, но тем не менее все-таки его брачные права в ссылке определяются не обстоятельствами, вытекающими из его дальнейшей
жизни, а волею супруга не осужденного, оставшегося
на родине.
Таким образом, однажды, одевшись лебедем, он подплыл к одной купавшейся девице, дочери благородных родителей, у которой только и приданого было, что красота, и в то время, когда она гладила его по головке, сделал ее
на всю жизнь несчастною.
Была пятница, и в столовой часовщик Немец заводил часы. Степан Аркадьич вспомнил свою шутку об этом аккуратном плешивом часовщике, что Немец «сам был заведен
на всю жизнь, чтобы заводить часы», — и улыбнулся. Степан Аркадьич любил хорошую шутку. «А может быть, и образуется! Хорошо словечко: образуется, подумал он. Это надо рассказать».
— Но все же таки… но как же таки… как же запропастить себя в деревне? Какое же общество может быть между мужичьем? Здесь все-таки на улице попадется навстречу генерал или князь. Захочешь — и сам пройдешь мимо каких-нибудь публичных красивых зданий, на Неву пойдешь взглянуть, а ведь там, что ни попадется, все это или мужик, или баба. За что ж себя осудить на невежество
на всю жизнь свою?
Неточные совпадения
— А потому терпели мы, // Что мы — богатыри. // В том богатырство русское. // Ты думаешь, Матренушка, // Мужик — не богатырь? // И
жизнь его не ратная, // И смерть ему не писана // В бою — а богатырь! // Цепями руки кручены, // Железом ноги кованы, // Спина… леса дремучие // Прошли по ней — сломалися. // А грудь? Илья-пророк // По ней гремит — катается //
На колеснице огненной… //
Все терпит богатырь!
Батрачка безответная //
На каждого, кто чем-нибудь // Помог ей в черный день, //
Всю жизнь о соли думала, // О соли пела Домнушка — // Стирала ли, косила ли, // Баюкала ли Гришеньку, // Любимого сынка. // Как сжалось сердце мальчика, // Когда крестьянки вспомнили // И спели песню Домнину // (Прозвал ее «Соленою» // Находчивый вахлак).
К нам
на ночь попросилася // Одна старушка Божия: //
Вся жизнь убогой старицы — // Убийство плоти, пост;
Стародум. Тут не самолюбие, а, так называть, себялюбие. Тут себя любят отменно; о себе одном пекутся; об одном настоящем часе суетятся. Ты не поверишь. Я видел тут множество людей, которым во
все случаи их
жизни ни разу
на мысль не приходили ни предки, ни потомки.
Усложненность петербургской
жизни вообще возбудительно действовала
на него, выводя его из московского застоя; но эти усложнения он любил и понимал в сферах ему близких и знакомых; в этой же чуждой среде он был озадачен, ошеломлен, и не мог
всего обнять.