«Где недавно кипела жизнь,
давая пищу инородцам-аинцам и солидные барыши промышленникам, — писал в 1880 г. Л. Дейтер, [«Морская газета», 1880 г., № 3.] — там теперь почти пустыня».
Неточные совпадения
Шаховской, заведовавший в семидесятых годах дуйскою каторгой, высказывает мнение, которое следовало бы теперешним администраторам принять и к сведению и к руководству: «Вознаграждение каторжных за работы
дает хотя какую-нибудь собственность арестанту, а всякая собственность прикрепляет его к месту; вознаграждение позволяет арестантам по взаимном соглашении улучшать свою
пищу, держать в большей чистоте одежду и помещение, а всякая привычка к удобствам производит тем большее страдание в лишении их, чем удобств этих более; совершенное же отсутствие последних и всегда угрюмая, неприветливая обстановка вырабатывает в арестантах такое равнодушие к жизни, а тем более к наказаниям, что часто, когда число наказываемых доходило до 80 % наличного состава, приходилось отчаиваться в победе розог над теми пустыми природными потребностями человека, ради выполнения которых он ложится под розги; вознаграждение каторжных, образуя между ними некоторую самостоятельность, устраняет растрату одежды, помогает домообзаводству и значительно уменьшает затраты казны в отношении прикрепления их к земле по выходе на поселение».
Даже если поселенцы как-нибудь научатся заготовлять рыбу, то все-таки этот новый заработок не
даст населению ничего, так как санитарный надзор рано или поздно должен будет запретить употребление в
пищу рыбы, пойманной в верховьях.
Через несколько дней троих выпустили и оставили только одного; этого заковали в кандалы и приказали выдавать ему горячую
пищу только через два дня в третий; затем, по жалобе надзирателя, велено было
дать ему 100 розог, и так держали его в темноте, впроголодь и под страхом, пока он не сознался.
Вот это-то преобладание рабочих возрастов и каторжных
дает право заключить, что значительная смертность от чахотки в ссыльной колонии зависит главным образом от неблагоприятных условий жизни в общих тюремных камерах и непосильной тяжести каторжных работ, отнимающих у рабочего больше, чем может
дать ему тюремная
пища.
Вера умна, но он опытнее ее и знает жизнь. Он может остеречь ее от грубых ошибок, научить распознавать ложь и истину, он будет работать, как мыслитель и как художник; этой жажде свободы
даст пищу: идеи добра, правды, и как художник вызовет в ней внутреннюю красоту на свет! Он угадал бы ее судьбу, ее урок жизни и… и… вместе бы исполнил его!
Ницше, Кирхегардт со своей системой псевдонимов, роман психологического анализа и особенно школа психоанализа
давали пищу такому пониманию: человек не то, за что он себя выдает.
Бедняга сильно страдал от насмешек: его кок, щегольские галстучки, неудачные ухаживания
давали пищу анекдотам, — а молодежь в таких случаях безжалостна и жестока…
Неточные совпадения
Их вывели на свежий воздух и
дали горячих щей; сначала, увидев пар, они фыркали и выказывали суеверный страх, но потом обручнели и с такою зверскою жадностию набросились на
пищу, что тут же объелись и испустили дух.
При сем: прочую
пищу давать умеренную, от употребления вина воздерживать безусловно, в нравственном же отношении внушать ежечасно, что взыскание недоимок есть первейший градоначальника долг и обязанность.
Кто ж виноват? зачем она не хочет
дать мне случай видеться с нею наедине? Любовь, как огонь, — без
пищи гаснет. Авось ревность сделает то, чего не могли мои просьбы.
Мы пришли к провалу;
дамы оставили своих кавалеров, но она не покидала руки моей. Остроты здешних денди ее не смешили; крутизна обрыва, у которого она стояла, ее не пугала, тогда как другие барышни
пищали и закрывали глаза.
Одинокая жизнь
дала сытную
пищу скупости, которая, как известно, имеет волчий голод и чем более пожирает, тем становится ненасытнее; человеческие чувства, которые и без того не были в нем глубоки, мелели ежеминутно, и каждый день что-нибудь утрачивалось в этой изношенной развалине.