Неточные совпадения
— Странники разные бывают. Есть и настоящие, которые богоугодные, блюдут свою
душу, а есть и такие, что по кладбищу ночью путаются, чертей
тешат… да-а! Иной, который странник, ежели пожелает, хватит тебя по башке топорищем, а из тебя и дух вон.
«Брак? Что это… брак… — неслось, как вихрь, в уме Алеши, — у ней тоже счастье… поехала на пир… Нет, она не взяла ножа, не взяла ножа… Это было только „жалкое“ слово… Ну… жалкие слова надо прощать, непременно. Жалкие слова
тешат душу… без них горе было бы слишком тяжело у людей. Ракитин ушел в переулок. Пока Ракитин будет думать о своих обидах, он будет всегда уходить в переулок… А дорога… дорога-то большая, прямая, светлая, хрустальная, и солнце в конце ее… А?.. что читают?»
«Тридцать лет, говорит, с годиком гулял я по Волге-матушке, тридцать лет с годиком
тешил душу свою молодецкую, и ничем еще поилицу нашу, кормилицу я не жаловал.
Неточные совпадения
— Да я не о том, немецкая
душа: дело-то ваше неправильное… да. Божий дар будете переводить да черта
тешить. Мы-то с молитвой, а вам наплевать… тьфу!..
Если ему и давали тему — он исполнял только ту, которая ему по
душе. Карикатурист 60-х годов, он был напитан тогдашним духом обличения и был беспощаден, но строго лоялен в цензурном отношении: никогда не шел против властей и не вышучивал начальство выше городового. Но зато уж и
тешил свое обличающее сердце, — именно сердце, а не ум — насчет тех, над которыми цензурой глумиться не воспрещалось, и раскрыть подноготную самодура-купца или редактора газеты считал для себя великим удовольствием.
Подливая брату, Петр, конечно, не пропускал случая «
тешить собственную
душу», как он сам выражался, и частенько-таки подносил штоф к губам.
Любовь питала, согревала,
тешила, веселила его; была первым впечатлением его
души, первою краскою, первою чертою на белом листе ее чувствительности.
Механика, устроенная Кишенским, шла прекрасно: Бодростин не успел оглянуться, как Казимира сделалась его потребностью: он у нее отдыхал от хлопот, она его смешила и
тешила своею грациозною игривостью и остроумием, взятыми на память из Парижа; у нее собирались нужные Бодростину люди, при посредстве которых старик одновременно раскидывал свои широкие коммерческие планы и в то же время молодел
душой и телом.