Вера Павловна, проснувшись, долго
нежится в постели; она любит
нежиться, и немножко будто дремлет, и не дремлет, а думает, что надобно сделать; и так полежит, не дремлет, и не думает — нет, думает: «как
тепло, мягко, хорошо, славно
нежиться поутру»; так и
нежится, пока из нейтральной комнаты, — нет, надобно сказать: одной из нейтральных комнат, теперь уже две их, ведь это уже четвертый год замужества, — муж, то есть «миленький», говорит: «Верочка, проснулась?» — «Да, миленький».
Вольная, просторная, деятельная жизнь, и не без некоторого сибаритства: лежанья
нежась в своей
теплой, мягкой постельке, сливок и печений со сливками, — она очень нравится Вере Павловне.
Просыпаясь, она
нежится в своей
теплой постельке, ей лень вставать, она и думает и не думает, и полудремлет и не дремлет; думает, — это, значит, думает о чем-нибудь таком, что относится именно к этому дню, к этим дням, что-нибудь по хозяйству, по мастерской, по знакомствам, по планам, как расположить этот день, это, конечно, не дремота; но, кроме того, есть еще два предмета, года через три после свадьбы явился и третий, который тут
в руках у ней, Митя: он «Митя», конечно,
в честь друга Дмитрия; а два другие предмета, один — сладкая мысль о занятии, которое дает ей полную самостоятельность
в жизни, другая мысль — Саша; этой мысли даже и нельзя назвать особою мыслью, она прибавляется ко всему, о чем думается, потому что он участвует во всей ее жизни; а когда эта мысль, эта не особая мысль, а всегдашняя мысль, остается одна
в ее думе, — она очень, очень много времени бывает одна
в ее думе, — тогда как это назвать? дума ли это или дремота, спится ли ей или Не спится? глаза полузакрыты, на щеках легкий румянец будто румянец сна… да, это дремота.
В оранжерее графов N. происходила распродажа цветов. Покупателей было немного: я, мой сосед-помещик и молодой купец, торгующий лесом. Пока работники выносили наши великолепные покупки и укладывали их на телеги, мы сидели у входа
в оранжерею и беседовали о том, о сём.
В теплое апрельское утро сидеть
в саду, слушать птиц и видеть, как вынесенные на свободу цветы
нежатся на солнце, чрезвычайно приятно.