Столкновение с квочкой. Рассказы о домашних животных

Владимир Геннадьевич Трофимов

Зрелый горожанин, равнодушный к животным, с семьёй переехал в деревню. Постепенно другой быт превратил его в человека, который уже не может без домашних животных, они ему интересны. В книге описаны реальные истории, рассказанные с юмором и подтруниванием над самим собой. Козы, куры, утки, кошки, собаки, лошадь, голубь, ласточки – все они вошли в жизнь автора не только как вдохновители, но и как близкие друзья, открывшие ему глаза на то, чего раньше он не замечал.

Семейство кошачьих

Белка

Друг семьи Владимир, сердобольный любитель животных, в один из приездов протянул нам совершенно белого пушистого котёнка.

— Подобрал вот бездомного, — сказал он. — Вы же пока без кота, я и взял с собой.

Как оказалось, это была кошечка. За её ослепительную масть мы быстро нашли подходящее имя: Белка.

С неё и пошёл расти кошачий выводок нашего разноголосого подворья.

Время в деревне бежит быстро. Скоро Белка выросла в изящную умную кошку, а там и впервые стала мамой. Мы даже представить себе не могли, сколько весёлых историй будет с этим событием связано. Расскажу, пожалуй, две.

Белку с пока ещё малыми котятами разместили в коробке на веранде. Там тепло, уютно, к тому же они постоянно были на глазах. А всё остальное поручалось Белке.

Мамашка оказалась на редкость заботливой: часами лежала с детьми, только изредка отлучаясь по своим делам или подкрепиться. Мы её, считай, не видели и не слышали. Тихоня, одним словом.

Но как же мы ошибались, думая о ней так!..

В тот жаркий безветренный день деревня будто вымерла. Лишь временами, поднимая клубы пыли, проезжали машины да редкие прохожие окликали приветствием.

Я был занят срочной работой, поэтому отвечал, даже не поднимая головы. Само собой, не имел ни малейшего представления о том, что там делается, за забором.

Из этого состояния меня вывел пронзительный визг на дороге. Он был таким резким и неожиданным, что взбудоражил не только меня, но и, наверное, всех соседей вокруг.

Я тут же посмотрел в сторону шума. У обочины, прямо напротив наших ворот, разыгралась нешуточная возня. Там всё орало, шипело, кувыркалось, но что-либо разглядеть и понять было невозможно из-за плотной пыли. В какой-то миг в этой пелене показался долгожданный просвет, и до меня сразу дошло, что там наша Белка. Надо было срочно её спасать!

Я кинулся на помощь. Но, не добежав до калитки, вдруг понял: бегу зря, визжала-то собака. Уже были различимы её серо-белые контуры. Выходит, это ей досталось, а не Белке!

Так и застыв перед калиткой, я принялся наблюдать за схваткой, но теперь уже не как защитник, а как болельщик одного из участников битвы.

Тем временем наша тихоня орудовала не хуже заправского борца. Обхватив соперника всеми своими когтистыми лапами, она делала один бросок через себя за другим. Броски сменялись переворотами, перевороты кувырками. Вдобавок Белка пустила в ход острейшие клыки, они вонзались в шею, нос, уши — самые нежные места несчастного пса, и бедняга орал во всё горло, даже не сопротивляясь. Судя по всему, единственным его желанием было поскорее отсюда сбежать.

Живой клубок с обочины перекатился к середине дороги, где, наконец, распался. Что есть мочи, поджав хвост, с тем же горьким воем из пылищи вылетела долговязая дворняга, раз в пять большая Белки, и бросилась куда подальше.

Разгорячённая кошка по инерции сделала несколько пружинистых прыжков вдогонку, но затем остановилась, видимо, решив, что на сегодня довольно. Колючим взглядом хищника она посмотрела на веранду, несколько секунд постояла в бойцовской позе, а затем медленно, на правах победительницы, с распушенным от гнева хвостом побрела к дому.

Я молча наблюдал.

Вот она пролезла под забором, поднялась на веранду, опять внимательно посмотрела в сторону беглеца и только тогда успокоилась — шагнула внутрь, к своим котятам.

Я решил проверить, что там у них делается.

Белка чинно лежала на своём родительском месте, вытянувшись во всю длину коробки. К её животу прилипли пятеро голодных сосунков. Кошка продолжала глубоко и учащённо дышать, но глаза уже были закрыты — она будто медитировала, отрешившись от пережитого.

Если бы в этот миг мне сказали, что наша тихоня только что бесстрашно отвадила «нарушителя границы», я бы не поверил. Но ведь видел же!

Через несколько дней к нам наведался поддатый сосед с нижней улицы, да не один, а со щенком, который не отставал от него ни на шаг. Мы поздоровались.

— А его ты привёл напрасно, — кивнул я на симпатичного тёмно-рыжего спутника. — У меня кошка с котятами.

— Да и что? — картинно отмахнулся сосед. — Чай, не из пугливых. Да, Тюнька?

Щенок услышал кличку и, виляя вздёрнутым хвостом, умостился в ногах бравого хозяина. Малыш, конечно, не понимал, о чём там говорят люди, и ему было неведомо, что его ждёт дальше.

А дальше был скрытый выход нашей красавицы. Как она смогла из коробки узреть щенка и чем усыпила наше внимание, остаётся загадкой, но едва мы начали свой разговор, как под ногами гостя раздался дикий визг.

Соседа как подкинуло. От неожиданности он так испугался, что отлетел от своего места, как мяч после удара. Вначале он не мог сообразить, что происходит, а когда понял, стал орать не хуже щенка, только тот орал от боли, а этот от возмущения и собственной беспомощности. Он забегал вокруг, пытаясь отогнать Белку, но делал это робко, нерешительно, чем только раззадоривал её. Лишь только когда щенок метнулся в сторону и дал стрекача во весь свой дух, сосед нашёл в себе отвагу хрипло наорать на кошку всей силой прокуренных лёгких.

И думаете, Белка испугалась? Как бы не так! Она даже не пошевелилась. Спина дугой, шерсть дыбом, глаза горят — попробуй подойди. И сосед не приближался, он только возмущался на почтительном расстоянии.

С той поры мимо нашего дома собаки предпочитали пробегать галопом, а если кто отваживался на рысцу, то исключительно по дальнему краю дороги, более-менее безопасному. Кто их предупредил, я не знаю, но получалось, что боевая слава о нашей Белке разлетелась по всему селу. Вот вам и тихоня!

В том, что это далеко не так, мы убедились потом ещё не раз, но уже не в боевой, а в мирной жизни Белкиной семьи.

К тому времени котята перевалили возраст недотрог, что открыло мудрой мамаше доступ к их телам как тренеру.

Малышня задириста. Насупится такой герой, спину изобразит излучиной и — бочком, бочком на Белку: мол, держись, мамуля! А та для правдоподобия тоже примет боевую стойку и ждёт, когда этот страшный зверь бросится на неё.

А зверь без опыта, самоуверенный и весь из себя — море по колено. Прыжок — и он уже в цепких объятиях мамаши, да ещё и со стиснутыми на тонкой шее зубами. Это, конечно, для порядка, чтобы не важничал и не забывался, а самое главное — чтобы вникал, как правильно нападать или обороняться.

Потерзает Белка таким образом зелёных недотёп и приступает к показу приёмов. На них же. С грохотом, писком и визгом от боли. Самые любимые — это захват, переворот, удержание, удушение. Всё как в жизни, с прицелом на охоту или защиту. Мало ли что может случиться на тернистом кошачьем пути!

И молодой спецназ до изнеможения грызёт науку побеждать, аж страшно становится от вида их взъерошенных тел. Зато как мило и комично смотрятся они потом в коробке или на полу веранды, когда вповалку и без задних лап мертвецки спят, уставшие, но довольные.

А Белка где-нибудь рядом, чутко подрёмывая, сторожит. На всякий случай.

Рожала Белка два-три раза в год. Зимой ей и котятам выделяли угол в прихожей или у печки, где потеплее. В остальное время дальше веранды мы её не пускали из-за линьки. Слишком много мороки убирать за нею шерсть, которая оставалась везде, где побывало это вездесущее создание.

Наши правила мудрая кошка встретила покорно. Она как будто исчезала в тёплую пору, приходя домой разве что по зову желудка, а наевшись, опять куда-то пропадала.

Но чем ближе были роды, тем видели её чаще. А уж на последних сроках кошка, пузатая и неуклюжая, откровенно мозолила глаза, предупреждая нас быть наготове.

Мы всё понимали, поэтому коробка с чистой подстилкой стояла в нужном месте заранее.

Белка лежала в ней в минуты отдыха, привыкая к родовому месту, а мы знали, что сегодня-завтра опростается. Но что интересно: кошка не рожала прилюдно, это всегда было сюрпризом. Смотришь — а она уже вылизывает свежий выводок.

Росли котята на наших глазах, кто месяц, кто больше, пока не попадут в надёжные руки. Тем временем Белка успевала начать новый виток своей родительской жизни, и всё повторялось, как череда времён года.

Самые благословенные деньки для нашей Белки выпадали на зиму. Ей позволяли нежиться в тепле. С утра на печке, днём на полу или коленях домочадцев. Она купалась во внимании, заботе, ласке и… И незаметно начинала наглеть, чего мы категорически не терпим в животных.

Что такое домашняя кошка? Это самый настоящий хвостатый маг. И я не преувеличиваю. О них много чего написано, но одно дело читать, а другое — видеть и ощущать на себе.

Вот сижу я в кресле перед телевизором, смотрю на экран и боковым зрением замечаю мягко ступающую Белку. Подошла, уселась в ногах, уложив хвост ровнёхонько по средней линии тела. Медленно подняла голову, застыла.

Я так же краем глаза отмечаю, что смотрит на меня. Ладно, думаю, смотри, а сам жду, что будет дальше.

Она по-прежнему сидит, гипнотизирует.

Тогда специально опускаю глаза, встречаюсь с её взглядом и держу паузу, держу как можно дольше. Начинается игра в смотрелки: кто кого?

Постепенно глаза начинают слезиться от напряжения, но я терплю и не моргаю.

К моей радости первой не выдерживает Белка. Она отводит взгляд, но очень хитро — что-то там у неё зачесалось вдруг на спине, дескать, ты, хозяин, не думай, я вынужденно, иначе бы ни за что не отвернулась.

Но прошло всего несколько секунд — опять гипнотизирует.

Что делать? Не буду же я, как ребёнок, забавляться с нею этими детскими играми. Так и быть, прыгай. Движением ладони приглашаю Белку к себе.

Она того и ждала, в одно мгновение очутилась на коленях.

У неё ритуал: сначала потоптаться по мне, а потом всё остальное. Вот и сейчас она помассировала мои ноги, пару раз уколов когтями, после чего удобно улеглась и замурлыкала.

Мелодия у неё чарующая, убаюкивающая, и я, конечно, растаял. Моя рука уже гладит, почёсывает, теребит ухоженную шубку моей чертовки.

В ответ она, закрыв глаза от удовольствия, растягивается во всю свою длину и как бы засыпает, не забывая, впрочем, согревать меня теплом бескорыстной любви. На самом же деле она притворяется, ведь планы у неё совсем другие.

Дождавшись, когда я окончательно разомлею и забуду о ней, Белка осторожно приподнимается, потом вытягивается так, чтобы коснуться носом моего лица. Мол, я без ума от тебя, хозяин.

А мне щекотно, и я отворачиваюсь.

Тогда она повторяет попытку, но я всё так же отстраняюсь. Это её заводит ещё больше, и она беспардонно лезет мне на шею, по пути так сильно прижимаясь к лицу, что мне ничего не остаётся, как машинально подтолкнуть её, лишь бы не тёрлась об меня.

Но ей того и надо! Пока я вытираю губы и щеку, она уже у меня за спиной, где находится цель её телодвижений — верх спинки кресла и мой тёплый затылок.

Бывает, в попытках колдовства она зависнет где-нибудь на груди или у плеча, порой даже прильнёт как воротник, но всегда старается делать так, чтобы было по её, а не по-моему.

Ходит мнение, что кошки так пролечивают нас и потому не надо им препятствовать. Возможно. И пусть. Но я в своей Белке вижу больше хитрюгу, чем лекаря. Благодаря хитрости ей удаётся многое из того, что обычно не пролазит.

Зато мы отыгрались на кухне. Там Белка тоже было начала качать права. Чуть что — дай, дай, дай! Да голосом таким хриплым, назойливым — бр-р! И ладно бы голодная была, так нет, полная миска стоит рядом. Просто вредничает.

Терпели мы недолго. Однажды, когда раздалась очередная ария, Марина не выдержала.

— Володь, выкини её на улицу, это невыносимо.

Я с радостью выполнил просьбу жены. С той поры каждое кухонное «Дай!» заканчивалось удалением строптивой за порог. Вы не поверите, но всего через неделю наша Белка поддалась дрессировке. У неё выработался нужный нам рефлекс. Больше мы не слышали кухонных воплей. Иной раз захочет хныкнуть «Ну дайте же!», да знает о последствиях, поэтому только рот открывает и как рыба молчит.

Друзья, бывавшие у нас в гостях, считали Белку полноценным членом семьи. Один из них даже сказал:

— Ребята, ваша Белка — что человек, такая умная, такая понятливая.

И как же мы были ошарашены, когда однажды утром, открыв дверь на веранду, где Белка с котятами оставалась на ночь, нашли её мёртвой. Что случилось, мы не узнали, да и не стремились узнать. Зачем, если её уже нет?

Так бы и осталась в одних лишь воспоминаниях, если бы не ещё одна её особенность. Мистическая.

Среди осиротевших котят была кошечка, сплошь белая, как и её мать. Марина захотела оставить её в память о любимице, даже назвала так же.

Конец ознакомительного фрагмента.