Неточные совпадения
Мужичок… Отец мой, правда, мужик
был, а
я вот в белой жилетке, желтых башмаках. Со свиным рылом в калашный ряд… Только что вот богатый, денег много, а ежели подумать и разобраться, то мужик мужиком… (Перелистывает книгу.) Читал вот книгу и ничего не понял. Читал и заснул.
Любовь Андреевна. Детская, милая моя, прекрасная комната…
Я тут спала, когда
была маленькой… (Плачет.) И теперь
я как маленькая… (Целует брата, Варю, потом опять брата.) А Варя по-прежнему все такая же, на монашку похожа. И Дуняшу
я узнала… (Целует Дуняшу.)
Дуняша. Вы уехали в Великом посту, тогда
был снег,
был мороз, а теперь? Милая моя! (Смеется, целует ее.) Заждалась вас, радость моя, светик…
Я скажу вам сейчас, одной минутки не могу утерпеть…
Аня. Выехала
я на Страстной неделе, тогда
было холодно. Шарлотта всю дорогу говорит, представляет фокусы. И зачем ты навязала
мне Шарлотту…
(Стоит около двери.) Хожу
я, душечка, цельный день по хозяйству и все мечтаю. Выдать бы тебя за богатого человека, и
я бы тогда
была покойной, пошла бы себе в пустынь, потом в Киев… в Москву, и так бы все ходила по святым местам… Ходила бы и ходила. Благолепие!..
Спасибо, родной.
Я привыкла к кофе.
Пью его и днем и ночью. Спасибо, мой старичок. (Целует Фирса.)
Любовь Андреевна. Неужели это
я сижу? (Смеется.)
Мне хочется прыгать, размахивать руками. (Закрывает лицо руками.) А вдруг
я сплю! Видит бог,
я люблю родину, люблю нежно,
я не могла смотреть из вагона, все плакала. (Сквозь слезы.) Однако же надо
пить кофе. Спасибо тебе, Фирс, спасибо, мой старичок.
Я так рада, что ты еще жив.
Лопахин. Ваш брат, вот Леонид Андреич, говорит про
меня, что
я хам,
я кулак, но это
мне решительно все равно. Пускай говорит. Хотелось бы только, чтобы вы
мне верили по-прежнему, чтобы ваши удивительные, трогательные глаза глядели на
меня, как прежде. Боже милосердный! Мой отец
был крепостным у вашего деда и отца, но вы, собственно вы, сделали для
меня когда-то так много, что
я забыл все и люблю вас, как родную… больше, чем родную.
Любовь Андреевна(садится и
пьет кофе). Да, царство небесное.
Мне писали.
Лопахин. Вы
будете брать с дачников самое малое по двадцать пять рублей в год за десятину, и если теперь же объявите, то,
я ручаюсь чем угодно, у вас до осени не останется ни одного свободного клочка, все разберут. Одним словом, поздравляю, вы спасены. Местоположение чудесное, река глубокая. Только, конечно, нужно поубрать, почистить, например, скажем, снести все старые постройки, вот этот дом, который уже никуда не годится, вырубить старый вишневый сад…
Гаев. А ты знаешь, Люба, сколько этому шкафу лет? Неделю назад
я выдвинул нижний ящик, гляжу, а там выжжены цифры. Шкаф сделан ровно сто лет тому назад. Каково? А? Можно
было бы юбилей отпраздновать. Предмет неодушевленный, а все-таки, как-никак, книжный шкаф.
Пищик. Найдутся. (Смеется.) Не теряю никогда надежды. Вот, думаю, уж все пропало, погиб, ан глядь, — железная дорога по моей земле прошла, и…
мне заплатили. А там, гляди, еще что-нибудь случится не сегодня-завтра… Двести тысяч выиграет Дашенька… у нее билет
есть.
Любовь Андреевна(глядит в окно на сад). О, мое детство, чистота моя! В этой детской
я спала, глядела отсюда на сад, счастье просыпалось вместе со
мною каждое утро, и тогда он
был точно таким, ничто не изменилось. (Смеется от радости.) Весь, весь белый! О сад мой! После темной ненастной осени и холодной зимы опять ты молод, полон счастья, ангелы небесные не покинули тебя… Если бы снять с груди и с плеч моих тяжелый камень, если бы
я могла забыть мое прошлое!
Я только поклонюсь вам и тотчас же уйду. (Горячо целует руку.)
Мне приказано
было ждать до утра, но у
меня не хватило терпения…
Гаев. Сейчас, сейчас. Ты уходи, Фирс.
Я уж, так и
быть, сам разденусь. Ну, детки, бай-бай… Подробности завтра, а теперь идите спать. (Целует Аню и Варю.)
Я человек восьмидесятых годов… Не хвалят это время, но все же могу сказать, за убеждения
мне доставалось немало в жизни. Недаром
меня мужик любит. Мужика надо знать! Надо знать, с какой…
Епиходов(играет на гитаре и
поет). «Что
мне до шумного света, что
мне друзья и враги…» Как приятно играть на мандолине!
Я стала тревожная, все беспокоюсь.
Меня еще девочкой взяли к господам,
я теперь отвыкла от простой жизни, и вот руки белые-белые, как у барышни. Нежная стала, такая деликатная, благородная, всего боюсь… Страшно так. И если вы, Яша, обманете
меня, то
я не знаю, что
будет с моими нервами.
Любовь Андреевна(глядит в свое портмоне). Вчера
было много денег, а сегодня совсем мало. Бедная моя Варя из экономии кормит всех молочным супом, на кухне старикам дают один горох, а
я трачу как-то бессмысленно… (Уронила портмоне, рассыпала золотые.) Ну, посыпались… (Ей досадно.)
Любовь Андреевна.
Будьте добры, Яша. И зачем
я поехала завтракать… Дрянной ваш ресторан с музыкой, скатерти пахнут мылом… Зачем так много
пить, Леня? Зачем так много
есть? Зачем так много говорить? Сегодня в ресторане ты говорил опять много и все некстати. О семидесятых годах, о декадентах. И кому? Половым говорить о декадентах!
Лопахин.
Я вас каждый день учу. Каждый день
я говорю все одно и то же. И вишневый сад и землю необходимо отдать в аренду под дачи, сделать это теперь же, поскорее — аукцион на носу! Поймите! Раз окончательно решите, чтобы
были дачи, так денег вам дадут сколько угодно, и вы тогда спасены.
Муж мой умер от шампанского, — он страшно
пил, — и на несчастье
я полюбила другого, сошлась, и как раз в это время, — это
было первое наказание, удар прямо в голову, — вот тут на реке… утонул мой мальчик, и
я уехала за границу, совсем уехала, чтобы никогда не возвращаться, не видеть этой реки…
Господи, господи,
будь милостив, прости
мне грехи мои!
Лопахин(прислушивается). Не слыхать… (Тихо
напевает.) «И за деньги русака немцы офранцузят». (Смеется.) Какую
я вчера пьесу смотрел в театре, очень смешно.
Мой папаша
был мужик, идиот, ничего не понимал,
меня не учил, а только бил спьяна, и все палкой. В сущности, и
я такой же болван и идиот. Ничему не обучался, почерк у
меня скверный, пишу
я так, что от людей совестно, как свинья.
Фирс. Живу давно.
Меня женить собирались, а вашего папаши еще на свете не
было… (Смеется.) А воля вышла,
я уже старшим камердинером
был. Тогда
я не согласился на волю, остался при господах…
Трофимов.
Я, Ермолай Алексеич, так понимаю: вы богатый человек,
будете скоро миллионером. Вот как в смысле обмена веществ нужен хищный зверь, который съедает все, что попадается ему на пути, так и ты нужен.
Лопахин. Знаете,
я встаю в пятом часу утра, работаю с утра до вечера, ну, у
меня постоянно деньги свои и чужие, и
я вижу, какие кругом люди. Надо только начать делать что-нибудь, чтобы понять, как мало честных, порядочных людей. Иной раз, когда не спится,
я думаю: господи, ты дал нам громадные леса, необъятные поля, глубочайшие горизонты, и, живя тут, мы сами должны бы по-настоящему
быть великанами…
Варя(испуганная).
Я уйду…
я уйду… Ах, мамочка, дома людям
есть нечего, а вы ему отдали золотой.
Трофимов. Верьте
мне, Аня, верьте!
Мне еще нет тридцати,
я молод,
я еще студент, но
я уже столько вынес! Как зима, так
я голоден, болен, встревожен, беден, как нищий, и — куда только судьба не гоняла
меня, где
я только не
был! И все же душа моя всегда, во всякую минуту, и днем и ночью,
была полна неизъяснимых предчувствий.
Я предчувствую счастье, Аня,
я уже вижу его…
Пищик.
Я полнокровный, со
мной уже два раза удар
был, танцевать трудно, но, как говорится, попал в стаю, лай не лай, а хвостом виляй. Здоровье-то у
меня лошадиное. Мой покойный родитель, шутник, царство небесное, насчет нашего происхождения говорил так, будто древний род наш Симеоновых-Пищиков происходит будто бы от той самой лошади, которую Калигула посадил в сенате… (Садится.) Но вот беда: денег нет! Голодная собака верует только в мясо… (Храпит и тотчас же просыпается.) Так и
я… могу только про деньги…
Варя. Мамочка, не могу же
я сама делать ему предложение. Вот уже два года все
мне говорят про него, все говорят, а он или молчит, или шутит.
Я понимаю. Он богатеет, занят делом, ему не до
меня. Если бы
были деньги, хоть немного, хоть бы сто рублей, бросила бы
я все, ушла бы подальше. В монастырь бы ушла.
Варя(Трофимову). Студенту надо
быть умным! (Мягким тоном, со слезами.) Какой вы стали некрасивый, Петя, как постарели! (Любови Андреевне, уже не плача.) Только вот без дела не могу, мамочка.
Мне каждую минуту надо что-нибудь делать.
Любовь Андреевна. А
я вот, должно
быть, ниже любви. (В сильном беспокойстве.) Отчего нет Леонида? Только бы знать: продано имение или нет? Несчастье представляется
мне до такой степени невероятным, что даже как-то не знаю, что думать, теряюсь…
Я могу сейчас крикнуть… могу глупость сделать. Спасите
меня, Петя. Говорите же что-нибудь, говорите…
Вы смелее, честнее, глубже нас, но вдумайтесь,
будьте великодушны хоть на кончике пальца, пощадите
меня.
Трофимов(поднимает телеграмму).
Я не желаю
быть красавцем.
Он просит прощения, умоляет приехать, и по-настоящему
мне следовало бы съездить в Париж,
побыть возле него.
Яша(Любови Андреевне). Любовь Андреевна! Позвольте обратиться к вам с просьбой,
будьте так добры! Если опять поедете в Париж, то возьмите
меня с собой, сделайте милость. Здесь
мне оставаться положительно невозможно. (Оглядываясь, вполголоса.) Что ж там говорить, вы сами видите, страна необразованная, народ безнравственный, притом скука, на кухне кормят безобразно, а тут еще Фирс этот ходит, бормочет разные неподходящие слова. Возьмите
меня с собой,
будьте так добры!
Епиходов вышел, за дверью его голос: «
Я на вас
буду жаловаться».
Гаев(ничего ей не отвечает, только машет рукой Фирсу, плача). Вот возьми… Тут анчоусы, керченские сельди…
Я сегодня ничего не
ел… Столько
я выстрадал!
Я купил имение, где дед и отец
были рабами, где их не пускали даже в кухню.
Трофимов.
Есть. Благодарю вас.
Я за перевод получил. Вот они тут, в кармане. (Тревожно.) А калош моих нет!
Лопахин.
Я весной посеял маку тысячу десятин, и теперь заработал сорок тысяч чистого. А когда мой мак цвел, что это
была за картина! Так вот
я, говорю, заработал сорок тысяч и, значит, предлагаю тебе взаймы, потому что могу. Зачем же нос драть?
Я мужик… попросту.
Лопахин. Ну, прощай, голубчик. Пора ехать. Мы друг перед другом нос дерем, а жизнь знай себе проходит. Когда
я работаю подолгу, без устали, тогда мысли полегче, и кажется, будто
мне тоже известно, для чего
я существую. А сколько, брат, в России людей, которые существуют неизвестно для чего. Ну, все равно, циркуляция дела не в этом. Леонид Андреич, говорят, принял место,
будет в банке, шесть тысяч в год… Только ведь не усидит, ленив очень…
Яша. Что ж плакать? (
Пьет шампанское.) Через шесть дней
я опять в Париже. Завтра сядем в курьерский поезд и закатим, только нас и видели. Даже как-то не верится. Вив ла Франс!.. [Да здравствует Франция! (фр. Vive la France!)] Здесь не по
мне, не могу жить… ничего не поделаешь. Насмотрелся на невежество —
будет с
меня. (
Пьет шампанское.) Что ж плакать? Ведите себя прилично, тогда не
будете плакать.
Гаев(весело). В самом деле, теперь все хорошо. До продажи вишневого сада мы все волновались, страдали, а потом, когда вопрос
был решен окончательно, бесповоротно, все успокоились, повеселели даже…
Я банковский служака, теперь
я финансист… желтого в середину, и ты, Люба, как-никак, выглядишь лучше, это несомненно.
Я сплю хорошо. Выносите мои вещи, Яша. Пора. (Ане.) Девочка моя, скоро мы увидимся…
Я уезжаю в Париж,
буду жить там на те деньги, которые прислала твоя ярославская бабушка на покупку имения — да здравствует бабушка! — а денег этих хватит ненадолго.
Аня. Ты, мама, вернешься скоро, скоро… не правда ли?
Я подготовлюсь, выдержу экзамен в гимназии и потом
буду работать, тебе помогать. Мы, мама,
будем вместе читать разные книги… Не правда ли? (Целует матери руки.) Мы
будем читать в осенние вечера, прочтем много книг, и перед нами откроется новый, чудесный мир… (Мечтает.) Мама, приезжай…
Шарлотта. В городе
мне жить негде. Надо уходить… (
Напевает.) Все равно…
Пищик. Давненько не
был у вас… прекраснейшая… (Лопахину.) Ты здесь… рад тебя видеть… громаднейшего ума человек… возьми… получи… (Подает Лопахину деньги.)Четыреста рублей… За
мной остается восемьсот сорок.
Пищик. Постой… Жарко… Событие необычайнейшее. Приехали ко
мне англичане и нашли в земле какую-то белую глину… (Любови Андреевне.) И вам четыреста… прекрасная, удивительная… (Подает деньги.) Остальные потом. (
Пьет воду.) Сейчас один молодой человек рассказывал в вагоне, будто какой-то… великий философ советует прыгать с крыш… «Прыгай!», говорит, и в этом вся задача. (Удивленно.) Вы подумайте! Воды!..