Неточные совпадения
Из этого основного воззрения следуют дальнейшие определения:
прекрасное tcnm идея в форме ограниченного проявления;
прекрасное есть отдельный чувственный предмет, который представляется чистым выражением идеи, так что в идее не остается ничего, что не проявлялось бы чувственно в этом отдельном предмете, а в отдельном чувственном предмете нет ничего, что не было бы чистым выражением идеи, Отдельный предмет в этом
отношении называется образом (das Bild).
Новое строится не так легко, как разрушается старое, и защищать не так легко, как нападать; потому очень может быть, что мнение о сущности
прекрасного, кажущееся мне справедливым, не для всех покажется удовлетворительным; но если эстетические понятия, выводимые из господствующих ныне воззрений на
отношения человеческой мысли к живой действительности, еще остались в моем изложении неполны, односторонни или шатки, то это, я надеюсь, недостатки не самых понятий, а только моего изложения.
Итак, должно сказать, что новое понятие о сущности
прекрасного, будучи выводом из таких общих воззрений на
отношения действительного мира к воображаемому, которые совершенно различны от господствовавших прежде в науке, приводя к эстетической системе, также существенно различающейся от систем, господствовавших в последнее время, и само существенно различно от прежних понятий о сущности
прекрасного.
Что касается существенного различия прежнего и предлагаемого нами понятия о
прекрасном, оно обнаруживается, как мы сказали, на каждом шагу; первое доказательство этого представляется нам в понятиях об
отношении к
прекрасному возвышенного и комического, которые в господствующей эстетической системе признаются соподчиненными видоизменениями
прекрасного, проистекающими от различного
отношения между двумя его факторами, идеею и образом.
Подвергнув критике коренное понятие, мы должны подвергнуть ей и вытекающие из него воззрения, должны исследовать сущность возвышенного и комического и их
отношения к
прекрасному.
Но если по определениям
прекрасного и возвышенного, нами принимаемым,
прекрасному и возвышенному придается (независимость от фантазии, то, с другой стороны, этими определениями выставляется на первый план
отношение к человеку вообще и к его понятиям тех предметов и явлений, которые находит человек
прекрасными и возвышенными:
прекрасное то, в чем мы видим жизнь так, как мы понимаем и желаем ее, как она радует нас; великое то, что гораздо выше предметов, с которыми сравниваем его мы.
(Мы будем говорить только о
прекрасном потому, что было бы утомительно повторять три раза одно и то же: все, что говорится в господствующей ныне эстетике о
прекрасном, совершенно прилагается в ней к его видоизменениям; точно так же наша критика господствующих понятий о различных формах
прекрасного и наши собственные понятия об
отношении прекрасного в искусстве к
прекрасному в действительности вполне прилагаются и ко всем остальным элементам, входящим в содержание искусства, а в числе их к возвышенному и комическому.)
Первый из основных вопросов, здесь встречающихся, — вопрос об
отношении прекрасного в действительности к
прекрасному в фантазии и в искусстве.
«Внутренняя несостоятельность всей объективной формы существования
прекрасного открывается в том, что красота находится в чрезвычайно шатком
отношении к целям исторического движения даже и на том поприще, где она кажется наиболее обеспеченною (т. е. в человеке: исторические события часто уничтожают много
прекрасного: например, говорит Фишер, реформация уничтожила веселую привольность и пестрое разнообразие немецкой жизни XIII-XV столетий).
Потому
прекрасное в природе живо; но, находясь среди неисчислимо разнообразных
отношений, оно подвергается столкновениям, порче со всех сторон; потому что природа заботится о всей массе предметов, а не об одном отдельном предмете, ей нужно сохранение, а не собственно красота.
Посмотрим же, до какой степени на самом деле
прекрасное, создаваемое искусством, выше
прекрасного в действительности по свободности своей от упреков, взводимых на это последнее; после того нам легко будет решить, верно ли определяется господствующим воззрением происхождение искусства и его
отношение к живой действительности.
Мы готовы, однако же, согласиться, что преднамеренности больше в
прекрасных произведениях искусства, нежели в
прекрасных созданиях природы, и что в этом
отношении искусство стояло бы выше природы, если б его преднамеренность была свободна от недостатков, от которых свободна природа.
Эти вопросы еще не решаются нашею общею критикою, и мы должны проследить частные случаи, чтобы видеть, каково
отношение прекрасного в определенных искусствах к
прекрасному в действительности, производимому природою независимо от стремления человека к
прекрасному.
Гравюра не думает быть лучше картины, она гораздо хуже ее в художественном
отношении; так и произведение искусства никогда не достигает красоты или величия действительности; но картина одна, ею могут любоваться только люди, пришедшие в галлерею, которую она украшает; гравюра расходится в сотнях экземпляров по всему свету, каждый может любоваться ею, когда ему угодно, не выходя из своей комнаты, не вставая с своего дивана, не скидая своего халата; так и предмет
прекрасный в действительности доступен не всякому и не всегда; воспроизведенный (слабо, грубо, бледно — это правда, но все-таки воспроизведенный) искусством, он доступен всякому и всегда.
Задачею автора было исследовать вопрос об эстетических
отношениях произведений искусства к явлениям жизни, рассмотреть справедливость господствующего мнения, будто бы истинно
прекрасное, которое принимается существенным содержанием произведений искусства, не существует в объективной действительности и осуществляется только искусством.
Но если
прекрасное есть жизнь, то сам собою решается вопрос об эстетическом
отношении прекрасного в искусстве к
прекрасному в действительности.
Неточные совпадения
Вообще Михайлов своим сдержанным и неприятным, как бы враждебным,
отношением очень не понравился им, когда они узнали его ближе. И они рады были, когда сеансы кончились, в руках их остался
прекрасный портрет, а он перестал ходить. Голенищев первый высказал мысль, которую все имели, именно, что Михайлов просто завидовал Вронскому.
— Я вас давно знаю и очень рада узнать вас ближе. Les amis de nos amis sont nos amis. [Друзья наших друзей — наши друзья.] Но для того чтобы быть другом, надо вдумываться в состояние души друга, а я боюсь, что вы этого не делаете в
отношении к Алексею Александровичу. Вы понимаете, о чем я говорю, — сказала она, поднимая свои
прекрасные задумчивые глаза.
И теперь, делая догадки о том, кто — кто, какие между ними
отношения и какие они люди, Кити воображала себе самые удивительные и
прекрасные характеры и находила подтверждение в своих наблюдениях.
Влиянию его содействовало: его богатство и знатность;
прекрасное помещение в городе, которое уступил ему старый знакомый, Ширков, занимавшийся финансовыми делами и учредивший процветающий банк в Кашине; отличный повар Вронского, привезенный из деревни; дружба с губернатором, который был товарищем, и еще покровительствуемым товарищем, Вронского; а более всего — простые, ровные ко всем
отношения, очень скоро заставившие большинство дворян изменить суждение о его мнимой гордости.
Чичиков, со своей стороны, был очень рад, что поселился на время у такого мирного и смирного хозяина. Цыганская жизнь ему надоела. Приотдохнуть, хотя на месяц, в
прекрасной деревне, в виду полей и начинавшейся весны, полезно было даже и в геморроидальном
отношении. Трудно было найти лучший уголок для отдохновения. Весна убрала его красотой несказанной. Что яркости в зелени! Что свежести в воздухе! Что птичьего крику в садах! Рай, радость и ликованье всего! Деревня звучала и пела, как будто новорожденная.