Неточные совпадения
Но работа не даст разжиреть: если сельская девушка толста, это род болезненности, знак «рыхлого» сложения, и народ считает большую полноту
недостатком; у сельской красавицы не может быть маленьких ручек и ножек, потому что она много работает, — об этих принадлежностях
красоты и не упоминается в наших песнях.
[Гегелевская эстетика] решает его так: прекрасное в объективной действительности имеет
недостатки, уничтожающие
красоту его, и наша фантазия поэтому принуждена прекрасное, находимое в объективной действительности, переделывать для того, чтобы, освободив его от
недостатков, неразлучных с реальным его существованием, сделать его истинно прекрасным.
Но мало того, что через это скрывается от нас мелочное и мешающее
красоте; при внимательном рассмотрении даже в прекраснейшем, по-видимому, предмете мы ясно замечаем очень много важных и неважных
недостатков.
Как же объяснить жалобу Рафаэля на
недостаток красавиц в Италии, классической стране
красоты?
Человек с неиспорченных эстетическим чувством наслаждается природою вполне, не находит
недостатков в ее
красоте.
Действительно, его краткость кажется
недостаткам, когда вспомним о том, до какой степени укоренилось мнение, будто бы
красота произведений искусства выше
красоты действительных предметов, событий и людей; но когда посмотришь на шаткость этого мнения, когда вспомнишь, как люди, его выставляющие, противоречат сами себе на каждом шагу, то покажется, что было бы довольно, изложив мнение о превосходстве искусства над действительностью, ограничиться прибавлением слов: это несправедливо, всякий чувствует, что
красота действительной жизни выше
красоты созданий «творческой» фантазии.
Точно так же и с приговором эстетики о созданиях природы и искусства: малейший, истинный или мнимый,
недостаток в произведении природы — и эстетика толкует об этом
недостатке, шокируется им, готова забывать о всех достоинствах, о всех
красотах: стоит ли ценить их, в самом деле, когда они явились без всякого усилия!
Тот же самый
недостаток в произведении искусства во сто раз больше, грубее и окружен еще сотнями других
недостатков, — и мы не видим всего этого, а если видим, то прощаем и восклицаем: «И на солнце есть пятна!» Собственно говоря, произведения искусства могут быть сравниваемы только друг с другом при определении относительного их достоинства; некоторые из них оказываются выше всех остальных; и в восторге от их
красоты (только относительной) мы восклицаем: «Они прекраснее самой природы и жизни!
Неточные совпадения
Это был человек лет семидесяти, высокого роста, в военном мундире с большими эполетами, из-под воротника которого виден был большой белый крест, и с спокойным открытым выражением лица. Свобода и простота его движений поразили меня. Несмотря на то, что только на затылке его оставался полукруг жидких волос и что положение верхней губы ясно доказывало
недостаток зубов, лицо его было еще замечательной
красоты.
«Я — не гимназист, влюбленный в нее, не Макаров, — соображал он. — Я хорошо вижу ее
недостатки, а достоинства ее, в сущности, неясны мне, — уговаривал он себя. — О
красоте она говорила глупо. И вообще она говорит надуманно… неестественно для девушки ее лет».
Но, чувствуя, что
красота для него непостижима, он понимал, что это его
недостаток.
Но как ни безупречна была, в нравственном смысле, убежденная восторженность людей кружка, она в то же время страдала существенным
недостатком. У нее не было реальной почвы. Истина, добро,
красота — вот идеалы, к которым тяготели лучшие люди того времени, но, к сожалению, осуществления их они искали не в жизни, а исключительно в области искусства, одного беспримесного искусства.
В писаниях Гюисманса ясно видно и величие католичества, вся его
красота и притягательность, и слабость католичества, все его
недостатки и уродства.