Науки не очень интересовали Клима, он хотел знать людей и находил, что роман дает ему больше знания о них, чем
научная книга и лекция. Он даже сказал Марине, что о человеке искусство знает больше, чем наука.
Рассуждения эти напоминали Нехлюдову полученный им раз ответ от маленького мальчика, шедшего из школы. Нехлюдов спросил мальчика, выучился ли он складывать. «Выучился», отвечал мальчик. «Ну, сложи: лапа». — «Какая лапа — собачья»? с хитрым лицом ответил мальчик. Точно такие же ответы в виде вопросов находил Нехлюдов в
научных книгах на свой один основной вопрос.
Когда пишется философская или
научная книга или художественное произведение, создается статуя и принимает окончательную форму симфония, когда строится машина или организуется хозяйственное или правовое учреждение, даже когда организуется жизнь церкви на земле с ее канонами, творческий акт охлаждается, огонь потухает, творец притягивается к земле, вниз.
Только гораздо позднее, когда уже я стал внимательно исследовать те доводы, которыми церковь и наука стараются поддерживать и оправдывать существование государства, я увидал те явные и грубые обманы, которыми и церковь и наука скрывают от людей злодеяния, совершаемые государством. Я увидал те рассуждения в катехизисах и
научных книгах, распространяемых миллионами, которыми объясняется необходимость и законность убийства одних людей по воле других.
Другое дело, о котором просила Богодуховская, состояло в том, чтобы выхлопотать содержащемуся в Петропавловской крепости Гуркевичу разрешение на свидание с родителями и на получение
научных книг, которые ему нужны были для его ученых занятий.
Неточные совпадения
Потом, уже достигнув зрелого возраста, прочла она несколько
книг содержания романтического, да недавно еще, через посредство господина Лебезятникова, одну книжку «Физиологию» Льюиса [«Физиология» Льюиса —
книга английского философа и физиолога Д. Г. Льюиса «Физиология обыденной жизни», в которой популярно излагались естественно-научные идеи.] — изволите знать-с? — с большим интересом прочла, и даже нам отрывочно вслух сообщала: вот и все ее просвещение.
Укажу на
книгу Delacroix «Etudes d’historie et de psychologie du mysticisme», написанную с
научной точки зрения, и на
книгу Pacheu «Psycologie des mystiques chrétiens», написанную с католической точки зрения.
Такой взгляд на Христа и его учение вытекает из моей
книги. Но, к удивлению моему, из числа в большом количестве появившихся на мою
книгу критик, не было ни одной, ни русской, ни иностранной, которая трактовала бы предмет с той самой стороны, с которой он изложен в
книге, т. е. которая посмотрела бы на учение Христа как на философское, нравственное и социальное (говоря опять языком
научных людей) учение. Ни в одной критике этого не было.
Уйдя в кухню, он велел кухарке вскипятить самовар, а потом стал показывать мне свои
книги, — почти все
научного характера: Бокль, Ляйель, Гартполь Лекки, Леббок, Тэйлор, Милль, Спенсер, Дарвин, а из русских — Писарев, Добролюбов, Чернышевский, Пушкин, «Фрегат „Паллада“» Гончарова, Некрасов.
Загоскин не получил в своей юности систематического,
научного образования: он учился сам и образовал себя впоследствии необыкновенно обширным чтением
книг.