Неточные совпадения
Ощущение, производимое в человеке прекрасным, — светлая радость, похожая на ту, какою наполняет нас присутствие милого для нас существа (Я говорю о том, что прекрасно по своей сущности, а не по тому только, что прекрасно изображено
искусством; о прекрасных предметах и явлениях, а не о прекрасном их изображении в произведениях
искусства: художественное произведение, пробуждая эстетическое
наслаждение своими художественными достоинствами, может возбуждать тоску, даже отвращение сущностью изображаемого.).
Это следствие законов перспективы, которые одинаково должны быть соблюдаемы при
наслаждении прекрасным в действительности и прекрасным в
искусстве.
Другой источник мнения о превосходстве рисованных пейзажей над действительными анализируем ниже, когда будем рассматривать вопрос, в чем именно состоит
наслаждение, доставляемое нам произведениями
искусства.
Наука не стыдится говорить, что цель ее — понять и объяснить действительность, потом применить ко благу человека свои объяснения; пусть и
искусство не стыдится признаться, что цель его: для вознаграждения человека в случае отсутствия полнейшего эстетического
наслаждения, доставляемого действительностью, воспроизвести, по мере сил, эту драгоценную действительность и ко благу человека объяснить ее.
Неточные совпадения
В Рим! в Рим! — туда, где
искусство — не роскошь, не забава — а труд,
наслаждение, сама жизнь. Прощайте! до скорого свидания!»
Что
искусство, что самая слава перед этими сладкими бурями! Что все эти дымно-горькие, удушливые газы политических и социальных бурь, где бродят одни идеи, за которыми жадно гонится молодая толпа, укладывая туда силы, без огня, без трепета нерв? Это головные страсти — игра холодных самолюбий, идеи без красоты, без палящих
наслаждений, без мук… часто не свои, а вычитанные, скопированные!
Ты думаешь о
наслаждениях мысли, чувства и вкуса, о свободе, об
искусстве, об литературе, а он свое твердит: жрать!
— А роскошь умственных и душевных
наслаждений, а
искусство… — начал было Петр Иваныч, подделываясь под тон Александра. — Ты можешь идти вперед: твое назначение выше; долг твой призывает тебя к благородному труду… А стремления к высокому — забыл?
Но мне очень нравились Диккенс и Вальтер Скотт; этих авторов я читал с величайшим
наслаждением, по два-три раза одну и ту же книгу. Книги В. Скотта напоминали праздничную обедню в богатой церкви, — немножко длинно и скучно, а всегда торжественно; Диккенс остался для меня писателем, пред которым я почтительно преклоняюсь, — этот человек изумительно постиг труднейшее
искусство любви к людям.