Неточные совпадения
Я пересмотрел, сколько позволяло место, главные принадлежности человеческой красоты, и мне кажется, что
все они производят на нас впечатление прекрасного потому, что
в них мы видим проявление жизни, как понимаем ее. Теперь надобно посмотреть противоположную
сторону предмета, рассмотреть, отчего человек бывает некрасив.
Теперь справедливость — на
стороне, которая сначала была побеждена, и стремление,
в сущности более справедливое, погибает под тяжестью собственной несправедливости от ударов противоположного стремления, которое, будучи оскорблено
в своем праве, имеет за собой,
в начале противодействия,
всю силу истины и справедливости, но, побеждая, впадает само точно таким же образом
в несправедливость, влекущую за собой погибель или страдание.
Потому прекрасное
в природе живо; но, находясь среди неисчислимо разнообразных отношений, оно подвергается столкновениям, порче со
всех сторон; потому что природа заботится о
всей массе предметов, а не об одном отдельном предмете, ей нужно сохранение, а не собственно красота.
Отдаленность во времени действует так же, как отдаленность
в пространстве: история и воспоминание передают нам не
все мелкие подробности о великом человеке или великом событии; они умалчивают о мелких, второстепенных мотивах великого явления, о его слабых
сторонах; они умалчивают о том, сколько времени
в жизни великих людей было потрачено на одеванье и раздеванье, еду, питье, насморк и т. п.
Но если красота
в природе
в строгом смысле не может назваться преднамеренною, как и
все действование сил природы, то, с другой
стороны, нельзя сказать, чтобы вообще природа не стремилась к произведению прекрасного; напротив, понимая прекрасное, как полноту жизни, мы должны будем признать, что стремление к жизни, проникающее
всю природу, есть вместе и стремление к произведению прекрасного.
Перейдем к живописи, и должны будем признаться
в том же самом: против одного Рафаэля редко возвышают голос, во
всех остальных живописцах давно открыто множество слабых
сторон.
Спешим прибавить, что композитор может
в самом деле проникнуться чувством, которое должно выражаться
в его произведении; тогда он может написать нечто гораздо высшее не только по внешней красивости, но и по внутреннему достоинству, нежели народная песня; но
в таком случае его произведение будет произведением искусства или «уменья» только с технической
стороны, только
в том смысле,
в котором и
все человеческие произведения, созданные при помощи глубокого изучения, соображений, заботы о том, чтобы «выело как возможно лучше», могут назваться произведениями искусства.;
в сущности же произведение композитора, написанное под преобладающим влиянием непроизвольного чувства, будет создание природы (жизни) вообще, а не искусства.
Сила искусства есть сила общих мест. Есть еще
в произведениях искусства
сторона, по которой они
в неопытных или недальновидных глазах выше явлений жизни и действительности; —
в них
все выставлено напоказ, объяснено самим автором, между тем как природу и жизнь надобно разгадывать собственными силами. Сила искусства — сила комментария; но об этом должны будем говорить мы ниже.
Не говорим уже о том, что влюбленная чета, страдающая или торжествующая, придает целым тысячам произведений ужасающую монотонность; не говорим и о том, что эти любовные приключения и описания красоты отнимают место у существенных подробностей; этого мало: привычка изображать любовь, любовь и вечно любовь заставляет поэтов забывать, что жизнь имеет другие
стороны, гораздо более интересующие человека вообще;
вся поэзия и
вся изображаемая
в ней жизнь принимает какой-то сантиментальный, розовый колорит; вместо серьезного изображения человеческой жизни произведения искусства представляют какой-то слишком юный (чтобы удержаться от более точных эпитетов) взгляд на жизнь, и поэт является обыкновенно молодым, очень молодым юношею, которого рассказы интересны только для людей того же нравственного или физиологического возраста.
Чтобы ввести читателя в уразумение этой драмы, мы оставим пока
в стороне все тропы и дороги, по которым Ахилла, как американский следопыт, будет выслеживать своего врага, учителя Варнавку, и погрузимся в глубины внутреннего мира самого драматического лица нашей повести — уйдем в мир неведомый и незримый для всех, кто посмотрит на это лицо и близко и издали.
Неточные совпадения
Аммос Федорович. За три трехлетия представлен к Владимиру четвертой степени с одобрения со
стороны начальства. (
В сторону.)А деньги
в кулаке, да кулак-то
весь в огне.
Аммос Федорович (
в сторону). Ну,
все кончено — пропал! пропал!
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет и
в то же время говорит про себя.)А вот посмотрим, как пойдет дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да есть у нас губернская мадера: неказиста на вид, а слона повалит с ног. Только бы мне узнать, что он такое и
в какой мере нужно его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но
в это время дверь обрывается и подслушивавший с другой
стороны Бобчинский летит вместе с нею на сцену.
Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
По правую
сторону его жена и дочь с устремившимся к нему движеньем
всего тела; за ними почтмейстер, превратившийся
в вопросительный знак, обращенный к зрителям; за ним Лука Лукич, потерявшийся самым невинным образом; за ним, у самого края сцены, три дамы, гостьи, прислонившиеся одна к другой с самым сатирическим выраженьем лица, относящимся прямо к семейству городничего.
Аммос Федорович (дрожа
всем телом).Никак нет-с. (
В сторону.)О боже, вот уж я и под судом! и тележку подвезли схватить меня!