Другой покойник в гораздо большей степени мог бы считаться если не изгнанником, то"русским иностранцем", так как он с молодых лет покинул отечество (куда наезжал не больше двух-трех раз), поселился в Париже, пустил там глубокие корни, там издавал философский журнал, там вел свои научные и писательские работы; там завязал обширные связи во всех сферах
парижского общества, сделался видным деятелем в масонстве и умер в звании профессора College de France, где занимал кафедру истории наук.
Иностранец, попавший на Международный литературный конгресс, устроенный
парижским Обществом писателей, мог и на заседаниях этого конгресса видеть немало образчиков среднего парижского писателя.
Неточные совпадения
Хоть я и знаю язык, и даже порядочно, но в большом
обществе как-то все еще боюсь начинать; да и выговор у меня, должно быть, далеко не
парижский.
В этом
обществе была та свобода неустоявшихся отношений и не приведенных в косный порядок обычаев, которой нет в старой европейской жизни, и в то же время в нем сохранилась привитая нам воспитанием традиция западной вежливости, которая на Западе исчезает; она с примесью славянского laisser-aller, [разболтанности (фр.).] а подчас и разгула, составляла особый русский характер московского
общества, к его великому горю, потому что оно смертельно хотело быть
парижским, и это хотение, наверное, осталось.
Наконец, года три совсем о нем не говорили, и вдруг это странное лицо, совестный судья от
парижской масонской ложи в Америке, человек, ссорившийся с теми, которым надобно свидетельствовать глубочайшее почтение, уехавший во Францию на веки веков, — явился перед NN-ским
обществом, как лист перед травой, и явился для того, чтобы приискивать себе голоса на выборах.
Даже в так называемом образованном
обществе, в объевропеившихся людях, на множество энтузиастов, восхищавшихся новыми
парижскими улицами и мабилем, разве вы не найдете почти такое же множество солидных ценителей, которые запугивают своих слушателей тем, что нигде, кроме Австрии, во всей Европе порядка нет и никакой управы найти нельзя!
Между прочим я писал ей: «Мне нередко приходилось беседовать со стариками актерами, благороднейшими людьми, дарившими меня своим расположением; из разговоров с ними я мог понять, что их деятельностью руководят не столько их собственный разум и свобода, сколько мода и настроение
общества; лучшим из них приходилось на своем веку играть и в трагедии, и в оперетке, и в
парижских фарсах, и в феериях, и всегда одинаково им казалось, что они шли по прямому пути и приносили пользу.