Неточные совпадения
Но в этот второй раз ее
глаза долго, неподвижно
смотрели на немногие строки письма, и эти светлые
глаза тускнели, тускнели, письмо выпало из ослабевших рук на швейный столик, она закрыла лицо руками, зарыдала.
— Счастлив твой бог! — однако не утерпела Марья Алексевна, рванула дочь за волосы, — только раз, и то слегка. — Ну, пальцем не трону, только завтра чтоб была весела! Ночь спи, дура! Не вздумай плакать.
Смотри, если увижу завтра, что бледна или
глаза заплаканы! Спущала до сих пор… не спущу. Не пожалею смазливой-то рожи, уж заодно пропадать будет, так хоть дам себя знать.
Странен показался Верочке голос матери: он в самом деле был мягок и добр, — этого никогда не бывало. Она с недоумением
посмотрела на мать. Щеки Марьи Алексевны пылали, и
глаза несколько блуждали.
Таким образом Верочку оставляли в покое,
смотрели ей в
глаза.
А жених, сообразно своему мундиру и дому, почел нужным не просто увидеть учителя, а, увидев, смерить его с головы до ног небрежным, медленным взглядом, принятым в хорошем обществе. Но едва он начал снимать мерку, как почувствовал, что учитель — не то, чтобы снимает тоже с него самого мерку, а даже хуже:
смотрит ему прямо в
глаза, да так прилежно, что, вместо продолжения мерки, жених сказал...
— Да, трудная. — И все продолжает
смотреть прямо в
глаза.
— Гм. — Учитель почел достаточным и прекратил допрос, еще раз пристально
посмотревши в
глаза воображаемому ординарцу.
Вот Верочка играет, Дмитрий Сергеич стоит и слушает, а Марья Алексевна
смотрит, не запускает ли он
глаз за корсет, — нет, и не думает запускать! или иной раз вовсе не глядит на Верочку, а так куда-нибудь глядит, куда случится, или иной раз глядит на нее, так просто в лицо ей глядит, да так бесчувственно, что сейчас видно:
смотрит на нее только из учтивости, а сам думает о невестином приданом, —
глаза у него не разгораются, как у Михаила Иваныча.
— Как мы довольны вами, Дмитрий Сергеич, — говорит Марья Алексевна по окончании обеда; — уж как довольны! у нас же да нас же угостили; — вот уж, можно сказать, праздник сделали! —
Глаза ее
смотрят уже более приятно, нежели бодро.
Тяжеловато и очень хитро это дело: уйти из виду так, чтобы не заметили твоего движения, когда
смотрят на тебя во все
глаза, а нечего делать, надобно действовать так.
— Верочка, друг мой, ты упрекнула меня, — его голос дрожал, во второй раз в жизни и в последний раз; в первый раз голос его дрожал от сомнения в своем предположении, что он отгадал, теперь дрожал от радости: — ты упрекнула меня, но этот упрек мне дороже всех слов любви. Я оскорбил тебя своим вопросом, но как я счастлив, что мой дурной вопрос дал мне такой упрек!
Посмотри, слезы на моих
глазах, с детства первые слезы в моей жизни!
— Слушай, Дмитрий, — сказал Кирсанов еще более серьезным тоном: — мы с тобою друзья. Но есть вещи, которых не должны дозволять себе и друзья. Я прошу тебя прекратить этот разговор. Я не расположен теперь к серьезным разговорам. И никогда не бываю расположен. —
Глаза Кирсанова
смотрели пристально и враждебно, как будто перед ним человек, которого он подозревает в намерении совершить злодейство.
Но если он держал себя не хуже прежнего, то
глаза, которые
смотрели на него, были расположены замечать многое, чего и не могли бы видеть никакие другие глава, — да, никакие другие не могли бы заметить: сам Лопухов, которого Марья Алексевна признала рожденным идти по откупной части, удивлялся непринужденности, которая ни на один миг не изменила Кирсанову, и получал как теоретик большое удовольствие от наблюдений, против воли заинтересовавших его психологическою замечательностью этого явления с научной точки зрения.
Даже и эти
глаза не могли увидеть ничего, но гостья шептала: нельзя ли увидеть тут вот это, хотя тут этого и вовсе нет, как я сама вижу, а все-таки попробуем
посмотреть; и
глаза всматривались, и хоть ничего не видели, но и того, что всматривались
глаза, уже было довольно, чтобы
глаза заметили: тут что-то не так.
Вера Павловна уж давно
смотрела на мужа теми же самыми
глазами, подозрительными, разгорающимися от гнева, какими
смотрел на него Кирсанов в день теоретического разговора. Когда он кончил, ее лицо пылало.
—
Посмотрите внимательно мне в
глаза, — вы увидите, что не обману.
Потрясенный эффектом консилиума, старик много оселся и
смотрел на Кирсанова уж не теми
глазами, как вчера, а такими, как некогда Марья Алексевна на Лопухова, когда Лопухов снился ей в виде пошедшего по откупной части.
— Какой ты бесчувственный! — сказал Никитин, пристально
посмотрев на
глаза товарища, когда проходили мимо ревербера через переднюю.
Через два часа Клим Самгин сидел на скамье в парке санатории, пред ним в кресле на колесах развалился Варавка, вздувшийся, как огромный пузырь, синее лицо его, похожее на созревший нарыв, лоснилось, медвежьи
глаза смотрели тускло, и было в них что-то сонное, тупое. Ветер поднимал дыбом поредевшие волосы на его голове, перебирал пряди седой бороды, борода лежала на животе, который поднялся уже к подбородку его. Задыхаясь, свистящим голосом он понукал Самгина:
Неточные совпадения
Артемий Филиппович.
Смотрите, чтоб он вас по почте не отправил куды-нибудь подальше. Слушайте: эти дела не так делаются в благоустроенном государстве. Зачем нас здесь целый эскадрон? Представиться нужно поодиночке, да между четырех
глаз и того… как там следует — чтобы и уши не слыхали. Вот как в обществе благоустроенном делается! Ну, вот вы, Аммос Федорович, первый и начните.
Хлестаков, городничий и Добчинский. Городничий, вошед, останавливается. Оба в испуге
смотрят несколько минут один на другого, выпучив
глаза.
С козою с барабанщицей // И не с простой шарманкою, // А с настоящей музыкой //
Смотрели тут они. // Комедия не мудрая, // Однако и не глупая, // Хожалому, квартальному // Не в бровь, а прямо в
глаз! // Шалаш полным-полнехонек. // Народ орешки щелкает, // А то два-три крестьянина // Словечком перекинутся — // Гляди, явилась водочка: //
Посмотрят да попьют! // Хохочут, утешаются // И часто в речь Петрушкину // Вставляют слово меткое, // Какого не придумаешь, // Хоть проглоти перо!
Скотинин и Митрофан, выпуча
глаза, друг на друга
смотрят.
Стародум(распечатав и
смотря на подпись). Граф Честан. А! (Начиная читать, показывает вид, что
глаза разобрать не могут.) Софьюшка! Очки мои на столе, в книге.