Уже издалека, с нижней площадки ее,
девочки услышали веселые голоса, смех и оживленную болтовню, звон посуды и звяканье вилок и ножей.
Неточные совпадения
И мучительно, до боли захотелось
девочке прежней вола той жизни: потянуло в душную бедную избу, захотелось услыхать неизменную воркотню бабушки Маремьяны. Почувствовать (куда ни шло) ее крепкие костлявые пальцы на замершем от боли ухе,
услышать сердитое, шипенье раздосадованного голоса...
— Проснись,
девочка, проснись. Спать не время! — уже у самого своего уха
услышала Дуня и сразу открыла глаза.
— Ладно, ладно. Ты не бойся. У нас хорошо. И Екатерина Ивановна, и
девочки все добрые, ласковые, любить будут. Только сама умницей будь.
Слышишь? Будь умницей, Дуня!
Вдруг неподалеку от себя она
услышала заглушенный шепот, тихий смех и взволнованный говор трех-четырех голосов.
Девочка чутко насторожилась. Голоса не умолкали. Кто-то восхищался, захлебываясь от удовольствия, кто-то шептал звонким восторженным детским шепотком...
Фаина Михайловна, давайте-ка нам ее сюда на расправу! —
услышала Дуня веселый, сочный, басистый голос, наполнивший сразу все уголки комнаты, куда она вышла вместе с тетей Лелей и тремя-четырьмя
девочками младшего отделения.
В столовой глаза Дуни слипались, точно в них песком насыпало. Сквозь непреодолимую дремоту
слышала девочка, как пропели хором вечерние молитвы, видела, как в тумане, беспокойно снующую фигуру эконома, перелетавшего как на крыльях с одного конца столовой на другой.
— Тебя не выключат,
слышишь, Васса? А если бы и случилось такое несчастье… Я помогу тебе перенести его. Я уйду вместе с тобою отсюда, буду воспитывать тебя и помогать тебе стать доброй и честной
девочкой. Я не оставлю тебя, Васса!
— Какой душонок! Картинка! Прелесть! Красавинька! — вспыхивая до ушей, прошептала Феничка, влюбленными глазами глядя на
девочку. — Я выбираю ее своим предметом, девицы.
Слышите? — неожиданно обратилась она ко всем.
Неточные совпадения
Кому не скучно лицемерить, // Различно повторять одно, // Стараться важно в том уверить, // В чем все уверены давно, // Всё те же
слышать возраженья, // Уничтожать предрассужденья, // Которых не было и нет // У
девочки в тринадцать лет! // Кого не утомят угрозы, // Моленья, клятвы, мнимый страх, // Записки на шести листах, // Обманы, сплетни, кольцы, слезы, // Надзоры теток, матерей, // И дружба тяжкая мужей!
— Вы уже знаете, я думаю, что я нынче в ночь еду в Москву и беру вас с собою, — сказал он. — Вы будете жить у бабушки, a maman с
девочками остается здесь. И вы это знайте, что одно для нее будет утешение —
слышать, что вы учитесь хорошо и что вами довольны.
Тогда крики умолкли, и Лонгрен пошел домой. Ассоль, проснувшись, увидела, что отец сидит пред угасающей лампой в глубокой задумчивости.
Услышав голос
девочки, звавшей его, он подошел к ней, крепко поцеловал и прикрыл сбившимся одеялом.
— A вот и дождались, сударыня, — подхватил Василий Иванович. — Танюшка, — обратился он к босоногой
девочке лет тринадцати, в ярко-красном ситцевом платье, пугливо выглядывавшей из-за двери, — принеси барыне стакан воды — на подносе,
слышишь?.. а вас, господа, — прибавил он с какою-то старомодною игривостью, — позвольте попросить в кабинет к отставному ветерану.
«Смир-рно-о!» — вспомнил он командующий крик унтер-офицера, учившего солдат. Давно, в детстве,
слышал он этот крик. Затем вспомнилась горбатенькая
девочка: «Да — что вы озорничаете?» «А, может, мальчика-то и не было?»