— Ха! Ха! Ха! — засмеялась теми милыми металлическими звуками новенькая, какие свойственны только детям да еще очень молоденьким девушкам. — Что это означает «
выбирать предметом»? Объясните! — уже повелительным, властным голосом точно приказала она окружающим.
Неточные совпадения
— Какой душонок! Картинка! Прелесть! Красавинька! — вспыхивая до ушей, прошептала Феничка, влюбленными глазами глядя на девочку. — Я
выбираю ее своим
предметом, девицы. Слышите? — неожиданно обратилась она ко всем.
«Я ее
предметом выбрала. Обожать обещалась. Так ужели она подругу себе
выберет другую!» — вихрем проносилось в хорошенькой головке юной мечтательницы.
— Да коли я люблю тебя… обожаю…
Предметом своим
выбрала… — оправдывалась вся красная от смущения Феничка.
— Феничка за красоту… Теперь она себе в
предметы другого человека
выбрала… Отца дьякона. Он, говорит, красавец писаный и как грянет «многия лета» с амвона, так вся церковь дрожмя дрожит.
Неточные совпадения
Вот этот-то действительный тайный Пик де ла Мирандоль завел нового рода испытания. Он велел отобрать лучших студентов для того, чтоб каждый из них прочел по лекции из своих
предметов вместо профессора. Деканы, разумеется,
выбрали самых бойких.
Горсткин заранее назначал нам день и намечал
предмет беседы,
выбирая темой какой-нибудь прошедший или готовящийся спектакль, и предлагал нам пользоваться его старинной библиотекой. Для новых изданий я был записан в библиотеке Умнова.
Удовольствие доктора Зеленского заключалось в том, что, когда назначенные из кадет к выпуску в офицеры ожидали высочайшего приказа о производстве, он
выбирал из них пять-шесть человек, которых знал, отличал за способности и любил. Он записывал их больными и помещал в лазарете, рядом с своей комнатой, давал им читать книги хороших авторов и вел с ними долгие беседы о самых разнообразных
предметах.
Вы сами // И вам подобные, которым все свое // Не нравится, кому противно в русских все, // Которым Кребильон известен весь до слова, // А скучны лишь стихи «Димитрия Донского»; // Которые, сударь, везде наперерыв // Читают Мариво, Фонвизина забыв, // И,
выбрав Демутье
предметом обожанья, // Бессмертной «Ябеды» не знают и названья! // Театра нашего вот вечные враги!..
Пусть
выбирает всяк
предмет себе по воле, // Не наполняя стих пустым лишь звоном слов, // С Олимпа не трудя без нужды к нам богов, // Иной летит наверх и бредит по-славянски, // Другой ползет внизу и шутит по-крестьянски, // И думают они сравнитися с тобой, // Забыв, что их стихи — лишь только звон пустой.