Неточные совпадения
Церни был наш учитель арифметики. Длинный и сухой, как палка, он поминутно злился и кричал. Его в институте прозвали «вампиром». Его
уроки считались наказанием свыше. Страница журнала, посвященная
математике, постоянно пестрела единицами, нулями и двойками. Больше десяти баллов он не ставил даже за самый удовлетворительный ответ.
Равным образом для меня было совершенно бесполезно присутствовать на
уроках математики, даваемых некоим магистром Хилковым школьникам, проживавшим в самом доме Погодина и состоявшим в ведении надзирателя немца Рудольфа Ивановича, обанкрутившегося золотых дел мастера.
Бывает, что во время
урока математики, когда даже воздух стынет от скуки, в класс со двора влетает бабочка; мальчуганы встряхивают головами и начинают с любопытством следить за полетом, точно видят перед собой не бабочку, а что-то новое, странное; так точно и обыкновенное шампанское, попав случайно в наш скучный полустанок, забавляло нас.
Мне доходил 17-й год, и я рассчитывал попасть в первый класс, так как в изустных и письменных переводах с немецкого на латинский и в классе «Энеиды», равно как и на
уроках математики и физики, я большею частию занимал второе место и нередко попадал на первое.
Неточные совпадения
Не вынес больше отец, с него было довольно, он умер. Остались дети одни с матерью, кой-как перебиваясь с дня на день. Чем больше было нужд, тем больше работали сыновья; трое блестящим образом окончили курс в университете и вышли кандидатами. Старшие уехали в Петербург, оба отличные
математики, они, сверх службы (один во флоте, другой в инженерах), давали
уроки и, отказывая себе во всем, посылали в семью вырученные деньги.
Это знал тот китайский император, который, учившись у миссионера
математике, после всякого
урока благодарил, что он напомнил ему забытые истины, которые он не мог не знать, будучи par métier [по должности (франц.).] всезнающим сыном неба.
В пять часов будет приходить Иван Иваныч, и у вас с ним начнется
урок по
математике и по всем другим наукам, в которых я не могу быть тебе полезна.
Случалось (пишет Исмайлов), что ученик мой вдруг не захочет принять никакого
урока (латинского языка или
математики) или требует латинского языка вместо
математики, и так настойчиво, что все убеждения напрасны — и мои, и академика, под надзором которого он жил».
Десять лет назад Подгорин — он был тогда бедным студентом — преподавал Надежде
математику и историю, за стол и квартиру; и Варя, курсистка, кстати брала у него
уроки латинского языка.