— Ты, говорит, думаешь, что я и впрямь с ума спятил, так нет же, все это была штука. Подавай, говорю, деньги, или
прощайся с жизнью; меня, говорит, на покаянье пошлют, потому что я не в своем уме — свидетели есть, что не в своем уме, — а ты в могилке лежать будешь.
— Так оставь меня! Вот видишь ли, Елена, когда я сделался болен, я не тотчас лишился сознания; я знал, что я на краю гибели; даже в жару, в бреду я понимал, я смутно чувствовал, что это смерть ко мне идет, я
прощался с жизнью, с тобой, со всем, я расставался с надеждой… И вдруг это возрождение, этот свет после тьмы, ты… ты… возле меня, у меня… твой голос, твое дыхание… Это свыше сил моих! Я чувствую, что я люблю тебя страстно, я слышу, что ты сама называешь себя моею, я ни за что не отвечаю… Уйди!
Живи так, как будто ты сейчас должен
проститься с жизнью, как будто время, оставленное тебе, есть неожиданный подарок.
Слезы подступили к глазам, он их уже ощущал в углах, и губы вздрагивали… Жалость к ней росла, жалость сродни той, какая пронизала бы его у постели умирающего или человека, приговоренного к смерти, в ту минуту, когда он
прощается с жизнью и хватается за нее последними хватками отчаяния сквозь усиленный подъем духа.
Неточные совпадения
«Ну, всё кончено, и слава Богу!» была первая мысль, пришедшая Анне Аркадьевне, когда она
простилась в последний раз
с братом, который до третьего звонка загораживал собою дорогу в вагоне. Она села на свой диванчик, рядом
с Аннушкой, и огляделась в полусвете спального вагона. «Слава Богу, завтра увижу Сережу и Алексея Александровича, и пойдет моя
жизнь, хорошая и привычная, по старому».
— Недаром установился этот обычай
прощаться с холостою
жизнью, — сказал Сергей Иванович. — Как ни будь счастлив, всё-таки жаль свободы.
Так, полдень мой настал, и нужно // Мне в том сознаться, вижу я. // Но так и быть:
простимся дружно, // О юность легкая моя! // Благодарю за наслажденья, // За грусть, за милые мученья, // За шум, за бури, за пиры, // За все, за все твои дары; // Благодарю тебя. Тобою, // Среди тревог и в тишине, // Я насладился… и вполне; // Довольно!
С ясною душою // Пускаюсь ныне в новый путь // От
жизни прошлой отдохнуть.
Лонгрен поехал в город, взял расчет,
простился с товарищами и стал растить маленькую Ассоль. Пока девочка не научилась твердо ходить, вдова жила у матроса, заменяя сиротке мать, но лишь только Ассоль перестала падать, занося ножку через порог, Лонгрен решительно объявил, что теперь он будет сам все делать для девочки, и, поблагодарив вдову за деятельное сочувствие, зажил одинокой
жизнью вдовца, сосредоточив все помыслы, надежды, любовь и воспоминания на маленьком существе.
Паратов. Но достается оно мне не дешево; я должен
проститься с моей свободой,
с моей веселой
жизнью. Поэтому надо постараться как можно повеселее провести последние дни.