Неточные совпадения
Впереди
толпы стояла «она», — зеленоглазая
девочка, к которой неудержимо рвалось мое сердце, и которая так незаслуженно резко и несправедливо обошлась со мной.
— с трясущимися от волнения губами накинулась она. — Просила я вас об этом? Просила?.. Вот назло же не надену передника и опозорю класс! Да, да, не надену! — с новым ожесточением продолжила она, обращаясь к
девочкам, окружившим нас шумной
толпой, — и вы благодарите за это ее, — ткнула она в меня пальцем, — ее благодарите, — светлейшую самозванную княжну! Она одна будет виновата в этом позоре!
Сейчас же за окном начинался сад, где во множестве росли черешни, все белые от цветов, круглые и кудрявые, точно стадо белоснежных овец, точно
толпа девочек в белых платьях.
— Гуси-лебеди домой, серый волк под горой! — пронзительно, громким голосом выкрикивала Любочка Орешкина и бежала впереди
толпы девочек с одного края залы на другой, изображая лебединую матку.
Опять поднялся шум, визг, беснование.
Толпа девочек окружила меня со всех сторон, смеясь и забрасывая вопросами: «Кто ты? откуда? кто твои родители?»
Неточные совпадения
Итак, она звалась Татьяной. // Ни красотой сестры своей, // Ни свежестью ее румяной // Не привлекла б она очей. // Дика, печальна, молчалива, // Как лань лесная, боязлива, // Она в семье своей родной // Казалась
девочкой чужой. // Она ласкаться не умела // К отцу, ни к матери своей; // Дитя сама, в
толпе детей // Играть и прыгать не хотела // И часто целый день одна // Сидела молча у окна.
Толпа дворовых не высыпала на крыльцо встречать господ; показалась всего одна
девочка лет двенадцати, а вслед за ней вышел из дому молодой парень, очень похожий на Петра, одетый в серую ливрейную куртку [Ливрейная куртка — короткая ливрея, повседневная одежда молодого слуги.] с белыми гербовыми пуговицами, слуга Павла Петровича Кирсанова.
Мелко шагали мальчики и
девочки в однообразных пепельно-серых костюмах, должно быть сиротский приют, шли почтальоны, носильщики с вокзала, сиделки какой-то больницы, чиновники таможни, солдаты без оружия, и чем дальше двигалась
толпа, тем очевиднее было, что в ее хвосте уже действовало начало, организующее стихию. С полной очевидностью оно выявилось в отряде конной полиции.
Толпа затихла. Отчаянно кричавшую
девочку вырвал один конвойный, другой стал надевать наручни покорно подставившему свою руку арестанту.
Избыток того чувства, которым Гуляев тяготел к несуществующему сыну, естественно, переходил на других, и в гуляевском доме проживала целая
толпа разных сирот,
девочек и мальчиков.