Неточные совпадения
Г-жа Простакова (Тришке). А ты, скот, подойди поближе.
Не говорила ль я тебе, воровская харя, чтоб ты кафтан пустил шире. Дитя, первое, растет; другое, дитя и без узкого кафтана деликатного сложения. Скажи, болван,
чем ты оправдаешься?
Г-жа Простакова. Вот каким муженьком наградил меня Господь:
не смыслит сам разобрать,
что широко,
что узко.
Г-жа Простакова. Так верь же и тому,
что я холопям потакать
не намерена. Поди, сударь, и теперь же накажи…
Скотинин. Кого? За
что? В день моего сговора! Я прошу тебя, сестрица, для такого праздника отложить наказание до завтрева; а завтра, коль изволишь, я и сам охотно помогу.
Не будь я Тарас Скотинин, если у меня
не всякая вина виновата. У меня в этом, сестрица, один обычай с тобою. Да за
что ж ты так прогневалась?
Митрофан. Да
что! Солонины ломтика три, да подовых,
не помню, пять,
не помню, шесть.
Простаков. По крайней мере я люблю его, как надлежит родителю, то-то умное дитя, то-то разумное, забавник, затейник; иногда я от него вне себя и от радости сам истинно
не верю,
что он мой сын.
Скотинин.
Что ж я
не вижу моей невесты? Где она? Ввечеру быть уже сговору, так
не пора ли ей сказать,
что выдают ее замуж?
Простаков. От которого она и на тот свет пошла. Дядюшка ее, господин Стародум, поехал в Сибирь; а как несколько уже лет
не было о нем ни слуху, ни вести, то мы и считаем его покойником. Мы, видя,
что она осталась одна, взяли ее в нашу деревеньку и надзираем над ее имением, как над своим.
Скотинин. А движимое хотя и выдвинуто, я
не челобитчик. Хлопотать я
не люблю, да и боюсь. Сколько меня соседи ни обижали, сколько убытку ни делали, я ни на кого
не бил челом, а всякий убыток,
чем за ним ходить, сдеру с своих же крестьян, так и концы в воду.
Г-жа Простакова. Хотя бы ты нас поучил, братец батюшка; а мы никак
не умеем. С тех пор как все,
что у крестьян ни было, мы отобрали, ничего уже содрать
не можем. Такая беда!
Скотинин. И
не деревеньки, а то,
что в деревеньках-то ее водится и до
чего моя смертная охота.
Скотинин. Люблю свиней, сестрица, а у нас в околотке такие крупные свиньи,
что нет из них ни одной, котора, став на задни ноги,
не была бы выше каждого из нас целой головою.
Г-жа Простакова.
Не умирал! А разве ему и умереть нельзя? Нет, сударыня, это твои вымыслы, чтоб дядюшкою своим нас застращать, чтоб мы дали тебе волю. Дядюшка-де человек умный; он, увидя меня в чужих руках, найдет способ меня выручить. Вот
чему ты рада, сударыня; однако, пожалуй,
не очень веселись: дядюшка твой, конечно,
не воскресал.
Разве ты
не знаешь,
что уж несколько лет от меня его и в памятцах за упокой поминали?
Софья. Прочтите его сами, сударыня. Вы увидите,
что ничего невиннее быть
не может.
Г-жа Простакова. О матушка! Знаю,
что ты мастерица, да лих
не очень тебе верю. Вот, я чаю, учитель Митрофанушкин скоро придет. Ему велю…
Г-жа Простакова (бросаясь обнимать Софью). Поздравляю, Софьюшка! Поздравляю, душа моя! Я вне себя от радости! Теперь тебе надобен жених. Я, я лучшей невесты и Митрофанушке
не желаю. То — то дядюшка! То-то отец родной! Я и сама все-таки думала,
что Бог его хранит,
что он еще здравствует.
Скотинин. А на
что? Да хоть пять лет читай, лучше десяти тысяч
не дочитаешь.
Правдин.
Не бойтесь. Их, конечно, ведет офицер, который
не допустит ни до какой наглости. Пойдем к нему со мной. Я уверен,
что вы робеете напрасно.
Больше полугода, как я в разлуке с тою, которая мне дороже всего на свете, и,
что еще горестнее, ничего
не слыхал я о ней во все это время.
Правдин. Подобное бесчеловечие вижу и в здешнем доме. Ласкаюсь, однако, положить скоро границы злобе жены и глупости мужа. Я уведомил уже о всех здешних варварствах нашего начальника и
не сумневаюсь,
что унять их возьмутся меры.
Милон. Счастлив ты, мой друг, будучи в состоянии облегчать судьбу несчастных.
Не знаю,
что мне делать в горестном моем положении.
Правдин. Мой друг!
Не спрашивай о том,
что столько ей прискорбно… Ты узнаешь от меня, какие грубости…
Милон. И
не сказала ей,
что ты имеешь сердечные обязательства,
что…
Софья. Я сказала,
что судьба моя зависит от воли дядюшкиной,
что он сам сюда приехать обещал в письме своем, которого (к Правдину)
не позволил вам дочитать господин Скотинин.
Скотинин. Я никуда
не шел, а брожу, задумавшись. У меня такой обычай, как
что заберу в голову, то из нее гвоздем
не выколотишь. У меня, слышь ты,
что вошло в ум, тут и засело. О том вся и дума, то только и вижу во сне, как наяву, а наяву, как во сне.
Скотинин (озлобясь). Как мячиком? Оборони Бог! Да я и сам зашвырну ее так,
что целой деревней в неделю
не отыщут.
Скотинин. Сам ты, умный человек, порассуди. Привезла меня сестра сюда жениться. Теперь сама же подъехала с отводом: «Что-де тебе, братец, в жене; была бы де у тебя, братец, хорошая свинья». Нет, сестра! Я и своих поросят завести хочу. Меня
не проведешь.
Правдин. Мне самому кажется, господин Скотинин,
что сестрица ваша помышляет о свадьбе, только
не о вашей.
Скотинин. Суженого конем
не объедешь, душенька! Тебе на свое счастье грех пенять. Ты будешь жить со мною припеваючи. Десять тысяч твоего доходу! Эко счастье привалило; да я столько родясь и
не видывал; да я на них всех свиней со бела света выкуплю; да я, слышь ты, то сделаю,
что все затрубят: в здешнем-де околотке и житье одним свиньям.
Правдин (Скотинину). Ничему
не бывать, господин Скотинин! Я скажу вам,
что сестрица ваша прочит ее за сынка своего.
Митрофан.
Что ты, дядюшка, белены объелся? Да я знать
не знаю, за
что ты на меня вскинуться изволил.
Г-жа Простакова. Как за
что, мой батюшка! Солдаты такие добрые. До сих пор волоска никто
не тронул.
Не прогневайся, мой батюшка,
что урод мой вас прозевал. Отроду никого угостить
не смыслит. Уж так рохлею родился, мой батюшка.
Г-жа Простакова. На него, мой батюшка, находит такой, по-здешнему сказать, столбняк. Ино — гда, выпуча глаза, стоит битый час как вкопанный. Уж
чего — то я с ним
не делала;
чего только он у меня
не вытерпел! Ничем
не проймешь. Ежели столбняк и попройдет, то занесет, мой батюшка, такую дичь,
что у Бога просишь опять столбняка.
Правдин. А кого он невзлюбит, тот дурной человек. (К Софье.) Я и сам имею честь знать вашего дядюшку. А, сверх того, от многих слышал об нем то,
что вселило в душу мою истинное к нему почтение.
Что называют в нем угрюмостью, грубостью, то есть одно действие его прямодушия. Отроду язык его
не говорил да, когда душа его чувствовала нет.
Г-жа Простакова. Милость Божия к нам,
что удалось. Ничего так
не желаю, как отеческой его милости к Митрофанушке. Софьюшка, душа моя!
не изволишь ли посмотреть дядюшкиной комнаты?
Г-жа Простакова.
Что?
Что ты это, Пафнутьич, врешь? Я
не вслушалась.
Цыфиркин. Так. Я его благородию докладывал,
что в иного пня в десять лет
не вдолбишь того,
что другой ловит на полете.
Кутейкин. Из ученых, ваше высокородие! Семинарии здешния епархии. Ходил до риторики, да, Богу изволившу, назад воротился. Подавал в консисторию челобитье, в котором прописал: «Такой-то де семинарист, из церковничьих детей, убоялся бездны премудрости, просит от нея об увольнении». На
что и милостивая резолюция вскоре воспоследовала, с отметкою: «Такого-то де семинариста от всякого учения уволить: писано бо есть,
не мечите бисера пред свиниями, да
не попрут его ногами».
Еремеевна. Все дядюшка напугал. Чуть было в волоски ему
не вцепился. А ни за
что… ни про
что…
Г-жа Простакова. Да… да
что…
не твое дитя, бестия! По тебе робенка хоть убей до смерти.
Еремеевна. Ах, Создатель, спаси и помилуй! Да кабы братец в ту ж минуту отойти
не изволил, то б я с ним поломалась. Вот
что б Бог
не поставил. Притупились бы эти (указывая на ногти), я б и клыков беречь
не стала.
Еремеевна(заплакав). Я
не усердна вам, матушка! Уж как больше служить,
не знаешь… рада бы
не токмо
что… живота
не жалеешь… а все
не угодно.
Г-жа Простакова. Ты же еще, старая ведьма, и разревелась. Поди, накорми их с собою, а после обеда тотчас опять сюда. (К Митрофану.) Пойдем со мною, Митрофанушка. Я тебя из глаз теперь
не выпущу. Как скажу я тебе нещечко, так пожить на свете слюбится.
Не век тебе, моему другу,
не век тебе учиться. Ты, благодаря Бога, столько уже смыслишь,
что и сам взведешь деточек. (К Еремеевне.) С братцем переведаюсь
не по-твоему. Пусть же все добрые люди увидят,
что мама и
что мать родная. (Отходит с Митрофаном.)
Правдин. Ваша ко мне дружба тем лестнее,
что вы
не можете иметь ее к другим, кроме таких…
Он был по службе меня моложе, сын случайного отца, воспитан в большом свете и имел особливый случай научиться тому,
что в наше воспитание еще и
не входило.
Вдруг мой граф сильно наморщился и, обняв меня, сухо: «Счастливый тебе путь, — сказал мне, — а я ласкаюсь,
что батюшка
не захочет со мною расстаться».
Стародум. Оставя его, поехал я немедленно, куда звала меня должность. Многие случаи имел я отличать себя. Раны мои доказывают,
что я их и
не пропускал. Доброе мнение обо мне начальников и войска было лестною наградою службы моей, как вдруг получил я известие,
что граф, прежний мой знакомец, о котором я гнушался вспоминать, произведен чином, а обойден я, я, лежавший тогда от ран в тяжкой болезни. Такое неправосудие растерзало мое сердце, и я тотчас взял отставку.
Стародум. Надлежало образумиться.
Не умел я остеречься от первых движений раздраженного моего любочестия. Горячность
не допустила меня тогда рассудить,
что прямо любочестивый человек ревнует к делам, а
не к чинам;
что чины нередко выпрашиваются, а истинное почтение необходимо заслуживается;
что гораздо честнее быть без вины обойдену, нежели без заслуг пожаловану.
Стародум. В одном только: когда он внутренне удостоверен,
что служба его отечеству прямой пользы
не приносит! А! тогда поди.