Неточные совпадения
Милон. Счастлив ты, мой
друг, будучи в состоянии облегчать
судьбу несчастных. Не знаю, что мне делать в горестном моем положении.
Стародум(с важным чистосердечием). Ты теперь в тех летах, в которых душа наслаждаться хочет всем бытием своим, разум хочет знать, а сердце чувствовать. Ты входишь теперь в свет, где первый шаг решит часто
судьбу целой жизни, где всего чаще первая встреча бывает: умы, развращенные в своих понятиях, сердца, развращенные в своих чувствиях. О мой
друг! Умей различить, умей остановиться с теми, которых дружба к тебе была б надежною порукою за твой разум и сердце.
Мой сын // Тобой убит.
Судьба другого сына // Послала мне — его я принимаю! // Димитрием его зову! Приди, // Приди ко мне, воскресший мой Димитрий! // Приди убийцу свергнуть твоего! // Да, он придет! Он близко, близко — вижу, // Победные его уж блещут стяги — // Он под Москвой — пред именем его // Отверзлися кремлевские ворота — // Без бою он вступает в город свой — // Народный плеск я слышу — льются слезы — // Димитрий царь! И к конскому хвосту // Примкнутого тебя, его убийцу, // Влекут на казнь!
Неточные совпадения
Городничий. Зачем! Так уж, видно,
судьба! (Вздохнув.)До сих пор, благодарение богу, подбирались к
другим городам; теперь пришла очередь к нашему.
Когда Татарин явился со счетом в двадцать шесть рублей с копейками и с дополнением на водку, Левин, которого в
другое время, как деревенского жителя, привел бы в ужас счет на его долю в четырнадцать рублей, теперь не обратил внимания на это, расплатился и отправился домой, чтобы переодеться и ехать к Щербацким, где решится его
судьба.
А мы, их жалкие потомки, скитающиеся по земле без убеждений и гордости, без наслаждения и страха, кроме той невольной боязни, сжимающей сердце при мысли о неизбежном конце, мы не способны более к великим жертвам ни для блага человечества, ни даже для собственного счастия, потому, что знаем его невозможность и равнодушно переходим от сомнения к сомнению, как наши предки бросались от одного заблуждения к
другому, не имея, как они, ни надежды, ни даже того неопределенного, хотя и истинного наслаждения, которое встречает душа во всякой борьбе с людьми или с
судьбою…
Еще падет обвинение на автора со стороны так называемых патриотов, которые спокойно сидят себе по углам и занимаются совершенно посторонними делами, накопляют себе капитальцы, устроивая
судьбу свою на счет
других; но как только случится что-нибудь, по мненью их, оскорбительное для отечества, появится какая-нибудь книга, в которой скажется иногда горькая правда, они выбегут со всех углов, как пауки, увидевшие, что запуталась в паутину муха, и подымут вдруг крики: «Да хорошо ли выводить это на свет, провозглашать об этом?
Но не таков удел, и
другая судьба писателя, дерзнувшего вызвать наружу все, что ежеминутно пред очами и чего не зрят равнодушные очи, — всю страшную, потрясающую тину мелочей, опутавших нашу жизнь, всю глубину холодных, раздробленных, повседневных характеров, которыми кишит наша земная, подчас горькая и скучная дорога, и крепкою силою неумолимого резца дерзнувшего выставить их выпукло и ярко на всенародные очи!