Неточные совпадения
Скотинин. Суженого конем не объедешь, душенька! Тебе на свое счастье
грех пенять. Ты будешь жить со мною припеваючи. Десять тысяч твоего доходу! Эко счастье привалило; да я столько
родясь и не видывал; да я на них всех свиней со бела света выкуплю; да я, слышь ты, то сделаю, что все затрубят:
в здешнем-де околотке и житье одним свиньям.
Неточные совпадения
— Помилуй, пан голова! — закричали некоторые, кланяясь
в ноги. — Увидел бы ты, какие хари: убей бог нас, и
родились и крестились — не видали таких мерзких рож. Долго ли до
греха, пан голова, перепугают доброго человека так, что после ни одна баба не возьмется вылить переполоху.
Но
грех потому искупляется, и мир-дитя потому имеет оправдание, что
в нем
рождается совершенное, божественное, равное Отцу дитя-Христос, что
в нем является Логос во плоти и принимает на себя
грехи мира, что дитя-Христос жертвует собой во имя спасения дитяти-мира.
— Почему! — усмехнулся Рыбин. — Такая судьба, с тем
родились! Вот. Думаете — ситцевым платочком дворянский
грех можно скрыть от людей? Мы узнаем попа и
в рогоже. Вы вот локоть
в мокро на столе положили — вздрогнули, сморщились. И спина у вас прямая для рабочего чело — века…
Родившись и воспитавшись
в строго нравственном семействе, княгиня, по своим понятиям, была совершенно противоположна Елене: она самым искренним образом верила
в бога, боялась черта и
грехов, бесконечно уважала пасторов; о каких-либо протестующих и отвергающих что-либо мыслях княгиня и не слыхала
в доме родительском ни от кого; из бывавших у них
в гостях молодых горных офицеров тоже никто ей не говорил ничего подобного (во время девичества княгини отрицающие идеи не коснулись еще наших военных ведомств): и вдруг она вышла замуж за князя, который на другой же день их брака начал ей читать оду Пушкина о свободе […ода Пушкина о свободе — ода «Вольность», написанная
в 1817 году и распространившаяся вскоре
в множестве списков.
— Нет, ты, касатка, этого не говори. Это
грех перед богом даже. Дети — божье благословение. Дети есть — значить божье благословение над тобой есть, — рассказывала Домна, передвигая
в печи горшки. — Опять муж, — продолжала она. — Теперь как муж ни люби жену, а как родит она ему детку, так вдвое та любовь у него к жене вырастает. Вот хоть бы тот же Савелий: ведь уж какую нужду терпят, а как
родится у него дитя, уж он и радости своей не сложит. То любит бабу, а то так и припадает к ней, так за нею и гибнет.