Неточные совпадения
Г-жа Простакова. Я, братец, с тобою лаяться не стану. (К Стародуму.) Отроду, батюшка, ни с кем не бранивалась. У меня такой нрав. Хоть разругай, век слова не скажу. Пусть
же, себе на уме, Бог
тому заплатит, кто меня, бедную, обижает.
В каторге было несколько человек из дворян. Во-первых, человек пять поляков. Об них я поговорю когда-нибудь особо. Каторжные страшно не любили поляков, даже больше, чем ссыльных из русских дворян. Поляки (я говорю об одних политических преступниках) были с ними как-то утонченно, обидно вежливы, крайне несообщительны и никак не могли скрыть перед арестантами своего к ним отвращения, а те понимали это очень хорошо и
платили той же монетою.
Судьи праведные считают своим призванием строить рожны полиции, а полиция
платит тем же судьям; все друг друга «доказывают», и случаев «доказывать» им целая бездна.
Юлия Филипповна (усмехаясь). Скажите! Вероятно, я не обижусь. Я сама часто говорю ему кое-что, от чего он бесится… Он мне
платит тем же… Еще недавно он сказал в лицо мне, что я — развратна…
О нет, Аллочка, так нельзя, милая! Я к вам добром, а вы мне отвечаете холодом. Это не годится. И дело не в пятистах рублях. Мало ли кто кому должен. Дело в тоне. Вот если бы вы пришли ко мне, сказали бы просто и дружелюбно: Зоя, дела мои паршивы, мы бы вместе подумали, как выпутаться из них… Но вы вошли ко мне как статуя свободы. Я, мол, светская дама, а ты Зоя-коммерсантка, портниха. Ну, а если так, я
плачу тем же.
Неточные совпадения
Чем далее лилась песня,
тем ниже понуривались головы головотяпов. «Были между ними, — говорит летописец, — старики седые и
плакали горько, что сладкую волю свою прогуляли; были и молодые, кои
той воли едва отведали, но и
те тоже
плакали. Тут только познали все, какова такова прекрасная воля есть». Когда
же раздались заключительные стихи песни:
— И будете вы
платить мне дани многие, — продолжал князь, — у кого овца ярку принесет, овцу на меня отпиши, а ярку себе оставь; у кого грош случится,
тот разломи его начетверо: одну часть мне отдай, другую мне
же, третью опять мне, а четвертую себе оставь. Когда
же пойду на войну — и вы идите! А до прочего вам ни до чего дела нет!
— Право? — сказал он, вспыхнув, и тотчас
же, чтобы переменить разговор, сказал: — Так прислать вам двух коров? Если вы хотите считаться,
то извольте
заплатить мне по пяти рублей в месяц, если вам не совестно.
Когда, возвращаясь со скачек, Анна объявила ему о своих отношениях к Вронскому и тотчас
же вслед за этим, закрыв лицо руками,
заплакала, Алексей Александрович, несмотря на вызванную в нем злобу к ней, почувствовал в
то же время прилив
того душевного расстройства, которое на него всегда производили слезы.
Вронский тогда
же хотел отдать деньги (они были у него), но Веневский и Яшвин настаивали на
том, что
заплатят они, а не Вронский, который и не играл.