Неточные совпадения
Я гулял — то в саду нашей дачи, то по Нескучному, то за заставой; брал
с собою какую-нибудь книгу —
курс Кайданова, например, — но редко ее развертывал, а больше вслух читал стихи, которых знал очень много
на память; кровь бродила во мне, и сердце ныло — так сладко и смешно: я все ждал, робел чего-то и всему дивился и весь был наготове; фантазия играла и носилась быстро вокруг одних и тех же представлений, как
на заре стрижи вокруг колокольни; я задумывался, грустил и даже плакал; но и сквозь слезы и сквозь грусть, навеянную то певучим стихом, то красотою вечера, проступало, как весенняя травка, радостное чувство молодой, закипающей жизни.
Это была какая-то горячка, какое-то лихорадочное метание из клиники в клинику, с лекции на лекцию,
с курса на курс; как в быстро поворачиваемом калейдоскопе, перед нами сменялись самые разнообразные вещи: резекция колена, лекция о свойствах наперстянки, безумные речи паралитика, наложение акушерских щипцов, значение Сиденгама в медицине, зондирование слезных каналов, способы окрашивания леффлеровых бацилл, местонахождение подключичной артерии, массаж, признаки смерти от задушения, стригущий лишай, системы вентиляции, теории бледной немочи, законы о домах терпимости и т. д., и т. д.
Неточные совпадения
Еще в первое время по возвращении из Москвы, когда Левин каждый раз вздрагивал и краснел, вспоминая позор отказа, он говорил себе: «так же краснел и вздрагивал я, считая всё погибшим, когда получил единицу за физику и остался
на втором
курсе; так же считал себя погибшим после того, как испортил порученное мне дело сестры. И что ж? — теперь, когда прошли года, я вспоминаю и удивляюсь, как это могло огорчать меня. То же будет и
с этим горем. Пройдет время, и я буду к этому равнодушен».
Окончив
курсы в гимназии и университете
с медалями, Алексей Александрович
с помощью дяди тотчас стал
на видную служебную дорогу и
с той поры исключительно отдался служебному честолюбию. Ни в гимназии, ни в университете, ни после
на службе Алексей Александрович не завязал ни
с кем дружеских отношений. Брат был самый близкий ему по душе человек, но он служил по министерству иностранных дел, жил всегда за границей, где он и умер скоро после женитьбы Алексея Александровича.
Она видела, что сверстницы Кити составляли какие-то общества, отправлялись
на какие-то
курсы, свободно обращались
с мужчинами, ездили одни по улицам, многие не приседали и, главное, были все твердо уверены, что выбрать себе мужа есть их дело, а не родителей.
Малоспособных выпускал он
на службу из первого
курса, утверждая, что их не нужно много мучить: довольно
с них, если приучились быть терпеливыми, работящими исполнителями, не приобретая заносчивости и всяких видов вдаль.
К полудню
на горизонте показался дымок военного крейсера, крейсер изменил
курс и
с расстояния полумили поднял сигнал — «Лечь в дрейф!»