Неточные совпадения
— Годы хорошие, — произнесла она внезапно, поворачиваясь и ерзая
на стуле. — А
вы, пожалуйста, будьте без церемонии. У меня просто.
— А вот и дочь моя, — промолвила княгиня, указав
на нее локтем. — Зиночка, сын нашего соседа, господина В. Как
вас зовут, позвольте узнать?
— Послушайте, — возразила она. —
Вы меня еще не знаете: я престранная; я хочу, чтоб мне всегда правду говорили.
Вам, я слышала, шестнадцать лет, а мне двадцать один:
вы видите, я гораздо старше
вас, и потому
вы всегда должны мне говорить правду… и слушаться меня, — прибавила она. — Глядите
на меня — отчего
вы на меня не глядите?
— Глядите
на меня, — промолвила она, ласково понижая голос, — мне это не неприятно… Мне ваше лицо нравится; я предчувствую, что мы будем друзьями. А я
вам нравлюсь? — прибавила она лукаво.
— Как
вы на меня смотрите, — медленно проговорила она и погрозила мне пальцем.
— Постойте, постойте! новый гость, надо и ему дать билет, — и, легко соскочив со стула, взяла меня за обшлаг сюртука. — Пойдемте же, — сказала она, — что
вы стоите? Messieurs, [Господа (фр.).] позвольте
вас познакомить: это мсьё Вольдемар, сын нашего соседа. А это, — прибавила она, обращаясь ко мне и указывая поочередно
на гостей, — граф Малевский, доктор Лушин, поэт Майданов, отставной капитан Нирмацкий и Беловзоров, гусар, которого
вы уже видели. Прошу любить да жаловать.
—
Вы не думаете ли, что я его люблю, — сказала она мне в другой раз. — Нет; я таких любить не могу,
на которых мне приходится глядеть сверху вниз. Мне надобно такого, который сам бы меня сломил… Да я
на такого не наткнусь, бог милостив! Не попадусь никому в лапы, ни-ни!
— Прочтите мне какие-нибудь стихи, — промолвила вполголоса Зинаида и оперлась
на локоть. — Я люблю, когда
вы стихи читаете.
Вы поете, но это ничего, это молодо. Прочтите мне «
На холмах Грузии». Только сядьте сперва.
— «Что не любить оно не может», — повторила Зинаида. — Вот чем поэзия хороша: она говорит нам то, чего нет и что не только лучше того, что есть, но даже больше похоже
на правду… Что не любить оно не может — и хотело бы, да не может! — Она опять умолкла и вдруг встрепенулась и встала. — Пойдемте. У мамаши сидит Майданов; он мне принес свою поэму, а я его оставила. Он также огорчен теперь… что делать!
вы когда-нибудь узнаете… только не сердитесь
на меня!
— Какая уж тут работа! у
вас не то
на уме. Ну, я не спорю… в ваши годы это в порядке вещей. Да выбор-то ваш больно неудачен. Разве
вы не видите, что это за дом?
— Эх, молодой человек, молодой человек, — продолжал доктор с таким выражением, как будто в этих двух словах заключалось что-то для меня весьма обидное, — где
вам хитрить, ведь у
вас еще, слава богу, что
на душе, то и
на лице. А впрочем, что толковать? я бы и сам сюда не ходил, если б (доктор стиснул зубы)… если б я не был такой же чудак. Только вот чему я удивляюсь: как
вы, с вашим умом, не видите, что делается вокруг
вас?
—
На что похожи эти облака? — спросила Зинаида и, не дожидаясь нашего ответа, сказала: — Я нахожу, что они похожи
на те пурпуровые паруса, которые были
на золотом корабле у Клеопатры, когда она ехала навстречу Антонию. Помните, Майданов,
вы недавно мне об этом рассказывали?
— Я ваши волосы к себе в медальон положу и носить их буду, — сказала она, а у самой
на глазах все блестели слезы. — Это
вас, быть может, утешит немного… а теперь прощайте.
— Что это
вы делаете там,
на такой вышине? — спросила она меня с какой-то странной улыбкой. — Вот, — продолжала она, —
вы все уверяете, что
вы меня любите, — спрыгните ко мне
на дорогу, если
вы действительно любите меня.
— Подайте мне мой зонтик, — сказала Зинаида, — вишь, я его куда бросила; да не смотрите
на меня так… что за глупости?
вы не ушиблись? чай, обожглись в крапиве?
Говорят
вам, не смотрите
на меня…
—
Вы предпочитаете tête-à-tête?.. [С глазу
на глаз? (фр.).] Ну, вольному воля, спасенному… рай, — промолвила она вздохнувши. — Ступайте же, Беловзоров, хлопочите. Мне лошадь нужна к завтрашнему дню.
— Я с
вами была холодна — я знаю, — начала Зинаида, — но
вы не должны были обращать
на это внимания… Я не могла иначе… Ну, да что об этом говорить!
Вы, Беловзоров, вызвали бы его
на дуэль;
вы, Майданов, написали бы
на него эпиграмму…
Впрочем, нет —
вы не умеете писать эпиграмм:
вы сочинили бы
на него длинный ямб, вроде Барбье, [Барбье Огюст — французский революционный поэт-романтик.
— Я никогда не давала вашему сиятельству права быть дерзким и потому прошу
вас удалиться. — Она указала ему
на дверь.
— Пожалуй, останьтесь, — промолвила она с небрежным движением руки. — Мы с мсьё Вольдемаром напрасно рассердились.
Вам весело жалиться…
на здоровье.
— Я все знаю; зачем же
вы играли мною?..
На что
вам нужна была моя любовь?
Помнится, я пробродил целый день, но в сад не заходил и ни разу не взглянул
на флигель — а вечером я был свидетелем удивительного происшествия: отец мой вывел графа Малевского под руку через залу в переднюю и, в присутствии лакея, холодно сказал ему: «Несколько дней тому назад вашему сиятельству в одном доме указали
на дверь; а теперь я не буду входить с
вами в объяснения, но имею честь
вам доложить, что если
вы еще раз пожалуете ко мне, то я
вас выброшу в окошко.
— Ну, ничего, — продолжал Лушин, — не робейте. Главное дело: жить нормально и не поддаваться увлечениям. А что пользы? Куда бы волна ни понесла — все худо; человек хоть
на камне стой, да
на своих ногах. Я вот кашляю… а Беловзоров — слыхали
вы?
— Без вести пропал; говорят,
на Кавказ уехал. Урок
вам, молодой человек. А вся штука оттого, что не умеют вовремя расстаться, разорвать сети. Вот
вы, кажется, выскочили благополучно. Смотрите же, не попадитесь опять. Прощайте.
—
Вы разве забыли? бывшая княжна Засекина, в которую мы все были влюблены, да и
вы тоже. Помните,
на даче, возле Нескучного.
Неточные совпадения
Городничий (в сторону).О, тонкая штука! Эк куда метнул! какого туману напустил! разбери кто хочет! Не знаешь, с которой стороны и приняться. Ну, да уж попробовать не куды пошло! Что будет, то будет, попробовать
на авось. (Вслух.)Если
вы точно имеете нужду в деньгах или в чем другом, то я готов служить сию минуту. Моя обязанность помогать проезжающим.
Городничий.
Вам тоже посоветовал бы, Аммос Федорович, обратить внимание
на присутственные места. У
вас там в передней, куда обыкновенно являются просители, сторожа завели домашних гусей с маленькими гусенками, которые так и шныряют под ногами. Оно, конечно, домашним хозяйством заводиться всякому похвально, и почему ж сторожу и не завесть его? только, знаете, в таком месте неприлично… Я и прежде хотел
вам это заметить, но все как-то позабывал.
Аммос Федорович. Да, нехорошее дело заварилось! А я, признаюсь, шел было к
вам, Антон Антонович, с тем чтобы попотчевать
вас собачонкою. Родная сестра тому кобелю, которого
вы знаете. Ведь
вы слышали, что Чептович с Варховинским затеяли тяжбу, и теперь мне роскошь: травлю зайцев
на землях и у того и у другого.
Анна Андреевна. Как,
вы на коленях? Ах, встаньте, встаньте! здесь пол совсем нечист.
Частный пристав. Имею честь поздравить
вас, ваше высокоблагородие, и пожелать благоденствия
на многие лета!