Неточные совпадения
Аммос Федорович. Нет, я
вам скажу,
вы не того…
вы не… Начальство имеет тонкие виды: даром что далеко, а оно себе мотает
на ус.
Городничий. Мотает или не мотает, а я
вас, господа, предуведомил. Смотрите, по своей части я кое-какие распоряженья сделал, советую и
вам. Особенно
вам, Артемий Филиппович! Без сомнения, проезжающий чиновник захочет прежде всего осмотреть подведомственные
вам богоугодные заведения — и потому
вы сделайте так, чтобы все было прилично: колпаки были бы чистые, и больные не походили бы
на кузнецов, как обыкновенно они ходят по-домашнему.
Городничий. Да, и тоже над каждой кроватью надписать по-латыни или
на другом каком языке… это уж по вашей части, Христиан Иванович, — всякую болезнь: когда кто заболел, которого дня и числа… Нехорошо, что у
вас больные такой крепкий табак курят, что всегда расчихаешься, когда войдешь. Да и лучше, если б их было меньше: тотчас отнесут к дурному смотрению или к неискусству врача.
Городничий.
Вам тоже посоветовал бы, Аммос Федорович, обратить внимание
на присутственные места. У
вас там в передней, куда обыкновенно являются просители, сторожа завели домашних гусей с маленькими гусенками, которые так и шныряют под ногами. Оно, конечно, домашним хозяйством заводиться всякому похвально, и почему ж сторожу и не завесть его? только, знаете, в таком месте неприлично… Я и прежде хотел
вам это заметить, но все как-то позабывал.
Я знаю,
вы любите охоту, но все
на время лучше его принять, а там, как проедет ревизор, пожалуй, опять его можете повесить.
Конечно, если он ученику сделает такую рожу, то оно еще ничего: может быть, оно там и нужно так, об этом я не могу судить; но
вы посудите сами, если он сделает это посетителю, — это может быть очень худо: господин ревизор или другой кто может принять это
на свой счет.
Почтмейстер. Знаю, знаю… Этому не учите, это я делаю не то чтоб из предосторожности, а больше из любопытства: смерть люблю узнать, что есть нового
на свете. Я
вам скажу, что это преинтересное чтение. Иное письмо с наслажденьем прочтешь — так описываются разные пассажи… а назидательность какая… лучше, чем в «Московских ведомостях»!
Аммос Федорович. Да, нехорошее дело заварилось! А я, признаюсь, шел было к
вам, Антон Антонович, с тем чтобы попотчевать
вас собачонкою. Родная сестра тому кобелю, которого
вы знаете. Ведь
вы слышали, что Чептович с Варховинским затеяли тяжбу, и теперь мне роскошь: травлю зайцев
на землях и у того и у другого.
Городничий. Да говорите, ради бога, что такое? У меня сердце не
на месте. Садитесь, господа! Возьмите стулья! Петр Иванович, вот
вам стул.
Аммос Федорович. Да
вам чего бояться? Колпаки чистые надел
на больных, да и концы в воду.
Городничий. А, Степан Ильич! Скажите, ради бога: куда
вы запропастились?
На что это похоже?
Послушайте ж,
вы сделайте вот что: квартальный Пуговицын… он высокого роста, так пусть стоит для благоустройства
на мосту.
Городничий (робея).Извините, я, право, не виноват.
На рынке у меня говядина всегда хорошая. Привозят холмогорские купцы, люди трезвые и поведения хорошего. Я уж не знаю, откуда он берет такую. А если что не так, то… Позвольте мне предложить
вам переехать со мною
на другую квартиру.
Хлестаков. Нет, не хочу! Я знаю, что значит
на другую квартиру: то есть — в тюрьму. Да какое
вы имеете право? Да как
вы смеете?.. Да вот я… Я служу в Петербурге. (Бодрится.)Я, я, я…
Городничий (в сторону).О, тонкая штука! Эк куда метнул! какого туману напустил! разбери кто хочет! Не знаешь, с которой стороны и приняться. Ну, да уж попробовать не куды пошло! Что будет, то будет, попробовать
на авось. (Вслух.)Если
вы точно имеете нужду в деньгах или в чем другом, то я готов служить сию минуту. Моя обязанность помогать проезжающим.
Слуга.
Вы изволили в первый день спросить обед, а
на другой день только закусили семги и потом пошли всё в долг брать.
Городничий. Как
вам угодно. Как
вы намерены: в своем экипаже или вместе со мною
на дрожках?
Хлестаков. Да, я лучше с
вами на дрожках поеду.
Уж
на что, осмелюсь доложить
вам, головоломна обязанность градоначальника!
Хлестаков. Ну, нет,
вы напрасно, однако же… Все зависит от той стороны, с которой кто смотрит
на вещь. Если, например, забастуешь тогда, как нужно гнуть от трех углов… ну, тогда конечно… Нет, не говорите, иногда очень заманчиво поиграть.
Анна Андреевна. Помилуйте, я никак не смею принять
на свой счет… Я думаю,
вам после столицы вояжировка показалась очень неприятною.
Вы, может быть, думаете, что я только переписываю; нет, начальник отделения со мной
на дружеской ноге.
И сторож летит еще
на лестнице за мною со щеткою: «Позвольте, Иван Александрович, я
вам, говорит, сапоги почищу».
Анна Андреевна. Об этом я уж советую
вам не беспокоиться. Мы кой-что знаем такое… (Посматривает
на дочь.)
Городничий. Полно
вам, право, трещотки какие! Здесь нужная вещь: дело идет о жизни человека… (К Осипу.)Ну что, друг, право, мне ты очень нравишься. В дороге не мешает, знаешь, чайку выпить лишний стаканчик, — оно теперь холодновато. Так вот тебе пара целковиков
на чай.
Городничий. Чш! (Поднимается
на цыпочки; вся сцена вполголоса.)Боже
вас сохрани шуметь! Идите себе! полно уж
вам…
А
вы — стоять
на крыльце, и ни с места! И никого не впускать в дом стороннего, особенно купцов! Если хоть одного из них впустите, то… Только увидите, что идет кто-нибудь с просьбою, а хоть и не с просьбою, да похож
на такого человека, что хочет подать
на меня просьбу, взашей так прямо и толкайте! так его! хорошенько! (Показывает ногою.)Слышите? Чш… чш… (Уходит
на цыпочках вслед за квартальными.)
Аммос Федорович (строит всех полукружием).Ради бога, господа, скорее в кружок, да побольше порядку! Бог с ним: и во дворец ездит, и государственный совет распекает! Стройтесь
на военную ногу, непременно
на военную ногу!
Вы, Петр Иванович, забегите с этой стороны, а
вы, Петр Иванович, станьте вот тут.
Марья Антоновна.
Вы всё эдакое говорите… Я бы
вас попросила, чтоб
вы мне написали лучше
на память какие-нибудь стишки в альбом.
Вы, верно, их знаете много.
Хлестаков. Да у меня много их всяких. Ну, пожалуй, я
вам хоть это: «О ты, что в горести напрасно
на бога ропщешь, человек!..» Ну и другие… теперь не могу припомнить; впрочем, это все ничего. Я
вам лучше вместо этого представлю мою любовь, которая от вашего взгляда… (Придвигая стул.)
Хлестаков (продолжая удерживать ее).Из любви, право из любви. Я так только, пошутил, Марья Антоновна, не сердитесь! Я готов
на коленках у
вас просить прощения. (Падает
на колени.)Простите же, простите!
Вы видите, я
на коленях.
Хлестаков (в сторону).А она тоже очень аппетитна, очень недурна. (Бросается
на колени.)Сударыня,
вы видите, я сгораю от любви.
Анна Андреевна. Как,
вы на коленях? Ах, встаньте, встаньте! здесь пол совсем нечист.
Хлестаков. Нет, я влюблен в
вас. Жизнь моя
на волоске. Если
вы не увенчаете постоянную любовь мою, то я недостоин земного существования. С пламенем в груди прошу руки вашей.
Марья Антоновна. Маменька, папенька сказал, чтобы
вы… (Увидя Хлестакова
на коленях, вскрикивает.)Ах, какой пассаж!
Хлестаков. Отдайте, отдайте! Я отчаянный человек, я решусь
на все: когда застрелюсь,
вас под суд отдадут.
Голос городничего. Как же это
вы? прямо так
на перекладной и едете?
Городничий (с неудовольствием).А, не до слов теперь! Знаете ли, что тот самый чиновник, которому
вы жаловались, теперь женится
на моей дочери? Что? а? что теперь скажете? Теперь я
вас… у!.. обманываете народ… Сделаешь подряд с казною,
на сто тысяч надуешь ее, поставивши гнилого сукна, да потом пожертвуешь двадцать аршин, да и давай тебе еще награду за это? Да если б знали, так бы тебе… И брюхо сует вперед: он купец; его не тронь. «Мы, говорит, и дворянам не уступим». Да дворянин… ах ты, рожа!
Бобчинский (перебивая).Марья Антоновна, имею честь поздравить! Дай бог
вам всякого богатства, червонцев и сынка-с этакого маленького, вон энтакого-с (показывает рукою), чтоб можно было
на ладонку посадить, да-с! Все будет мальчишка кричать: уа! уа! уа!
Частный пристав. Имею честь поздравить
вас, ваше высокоблагородие, и пожелать благоденствия
на многие лета!