Неточные совпадения
—
А вот на
что, — отвечал ему Базаров, который владел особенным уменьем возбуждать к себе доверие в людях низших, хотя он никогда не потакал им и обходился с ними небрежно, — я лягушку распластаю да посмотрю,
что у нее там внутри делается;
а так как мы с тобой те
же лягушки, только
что на ногах ходим, я и буду знать,
что и у нас внутри делается.
«
Чего же хочу я еще?» — спрашивал он себя,
а сердце все ныло.
— Я? — спросила она и медленно подняла на него свой загадочный взгляд. — Знаете ли,
что это очень лестно? — прибавила она с незначительною усмешкой,
а глаза глядели все так
же странно.
— Воспитание? — подхватил Базаров. — Всякий человек сам себя воспитать должен — ну хоть как я, например…
А что касается до времени — отчего я от него зависеть буду? Пускай
же лучше оно зависит от меня. Нет, брат, это все распущенность, пустота! И
что за таинственные отношения между мужчиной и женщиной? Мы, физиологи, знаем, какие это отношения. Ты проштудируй-ка анатомию глаза: откуда тут взяться, как ты говоришь, загадочному взгляду? Это все романтизм, чепуха, гниль, художество. Пойдем лучше смотреть жука.
— Вот как мы с тобой, — говорил в тот
же день, после обеда Николай Петрович своему брату, сидя у него в кабинете: — в отставные люди попали, песенка наша спета.
Что ж? Может быть, Базаров и прав; но мне, признаюсь, одно больно: я надеялся именно теперь тесно и дружески сойтись с Аркадием,
а выходит,
что я остался назади, он ушел вперед, и понять мы друг друга не можем.
Тогдашние тузы в редких случаях, когда говорили на родном языке, употребляли одни — эфто,другие — эхто: мы, мол, коренные русаки, и в то
же время мы вельможи, которым позволяется пренебрегать школьными правилами), я эфтим хочу доказать,
что без чувства собственного достоинства, без уважения к самому себе, —
а в аристократе эти чувства развиты, — нет никакого прочного основания общественному… bien public…
«Брат говорит,
что мы правы, — думал он, — и, отложив всякое самолюбие в сторону, мне самому кажется,
что они дальше от истины, нежели мы,
а в то
же время я чувствую,
что за ними есть что-то,
чего мы не имеем, какое-то преимущество над нами…
— Знаешь ли
что? — говорил в ту
же ночь Базаров Аркадию. — Мне в голову пришла великолепная мысль. Твой отец сказывал сегодня,
что он получил приглашение от этого вашего знатного родственника. Твой отец не поедет; махнем-ка мы с тобой в ***; ведь этот господин и тебя зовет. Вишь, какая сделалась здесь погода;
а мы прокатимся, город посмотрим. Поболтаемся дней пять-шесть, и баста!
— Я советую тебе, друг мой, съездить с визитом к губернатору, — сказал он Аркадию, — ты понимаешь, я тебе это советую не потому, чтоб я придерживался старинных понятий о необходимости ездить к властям на поклон,
а просто потому,
что губернатор порядочный человек; притом
же ты, вероятно, желаешь познакомиться с здешним обществом… ведь ты не медведь, надеюсь?
А он послезавтра дает большой бал.
— Во-первых, на это существует жизненный опыт;
а во-вторых, доложу вам, изучать отдельные личности не стоит труда. Все люди друг на друга похожи как телом, так и душой; у каждого из нас мозг, селезенка, сердце, легкие одинаково устроены; и так называемые нравственные качества одни и те
же у всех: небольшие видоизменения ничего не значат. Достаточно одного человеческого экземпляра, чтобы судить обо всех других. Люди,
что деревья в лесу; ни один ботаник не станет заниматься каждою отдельною березой.
Вечером того
же дня Одинцова сидела у себя в комнате с Базаровым,
а Аркадий расхаживал по зале и слушал игру Кати. Княжна ушла к себе наверх; она вообще терпеть не могла гостей, и в особенности этих «новых оголтелых», как она их называла. В парадных комнатах она только дулась; зато у себя, перед своею горничной, она разражалась иногда такою бранью,
что чепец прыгал у ней на голове вместе с накладкой. Одинцова все это знала.
— Итак, вы считаете меня спокойным, изнеженным, избалованным существом, — продолжала она тем
же голосом, не спуская глаз с окна. —
А я так знаю о себе,
что я очень несчастлива.
— Вы знаете поговорку: «Там хорошо, где нас нет», — возразил Базаров, — притом
же вы сами сказали вчера,
что вы не удовлетворены.
А мне в голову, точно, такие мысли не приходят.
— Перестаньте! Возможно ли, чтобы вы удовольствовались такою скромною деятельностью, и не сами ли вы всегда утверждаете,
что для вас медицина не существует. Вы — с вашим самолюбием — уездный лекарь! Вы мне отвечаете так, чтобы отделаться от меня, потому
что вы не имеете никакого доверия ко мне.
А знаете ли, Евгений Васильич,
что я умела бы понять вас: я сама была бедна и самолюбива, как вы; я прошла, может быть, через такие
же испытания, как и вы.
— Ну, смотри
же, хозяюшка, хлопочи, не осрамись;
а вас, господа, прошу за мной пожаловать. Вот и Тимофеич явился к тебе на поклон, Евгений. И он, чай, обрадовался, старый барбос.
Что? ведь обрадовался, старый барбос? Милости просим за мной.
—
А вот
что; сказать, например,
что просвещение полезно, это общее место;
а сказать,
что просвещение вредно, это противоположное общее место. Оно как будто щеголеватее,
а в сущности одно и то
же.
— О! я не сомневаюсь в том,
что мы решились истреблять друг друга; но почему
же не посмеяться и не соединить utile dulci? [Полезное с приятным (лат.).] Так-то: вы мне по-французски,
а я вам по-латыни.
— Ты мне окончательно открыл глаза! — воскликнул он. — Я недаром всегда утверждал,
что ты самый добрый и умный человек в мире;
а теперь я вижу,
что ты такой
же благоразумный, как и великодушный…
— Не мог
же я отказаться!
А что касается до Анны Сергеевны, она сама, вы помните, во многом соглашалась с Евгением.
— Кто
же ею не дорожит? — спросил Аркадий,
а у самого в уме мелькнуло: «На
что она?» — «На
что она?» — мелькнуло и у Кати. Молодым людям, которые часто и дружелюбно сходятся, беспрестанно приходят одни и те
же мысли.
— Кто старое помянет, тому глаз вон, — сказала она, — тем более
что, говоря по совести, и я согрешила тогда если не кокетством, так чем-то другим. Одно слово: будемте приятелями по-прежнему. То был сон, не правда ли?
А кто
же сны помнит?
«
А где
же Аркадий Николаич?» — спросила хозяйка и, узнав,
что он не показывался уже более часа, послала за ним.
— Вот как, — проговорил он, —
а вы, кажется, не далее как вчера полагали,
что он любит Катерину Сергеевну братскою любовью.
Что же вы намерены теперь сделать?
Неточные совпадения
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет и в то
же время говорит про себя.)
А вот посмотрим, как пойдет дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да есть у нас губернская мадера: неказиста на вид,
а слона повалит с ног. Только бы мне узнать,
что он такое и в какой мере нужно его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но в это время дверь обрывается и подслушивавший с другой стороны Бобчинский летит вместе с нею на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
Анна Андреевна. Ну да, Добчинский, теперь я вижу, — из
чего же ты споришь? (Кричит в окно.)Скорей, скорей! вы тихо идете. Ну
что, где они?
А? Да говорите
же оттуда — все равно.
Что? очень строгий?
А?
А муж, муж? (Немного отступя от окна, с досадою.)Такой глупый: до тех пор, пока не войдет в комнату, ничего не расскажет!
— Да
чем же ситцы красные // Тут провинились, матушка? // Ума не приложу! — // «
А ситцы те французские — // Собачьей кровью крашены! // Ну… поняла теперь?..»
«
А чья
же?» // — Нашей вотчины. // «
Чего же он тут су́ется? // Ин вы у Бога нелюди?»
Пришел дьячок уволенный, // Тощой, как спичка серная, // И лясы распустил, //
Что счастие не в пажитях, // Не в соболях, не в золоте, // Не в дорогих камнях. // «
А в
чем же?» // — В благодушестве! // Пределы есть владениям // Господ, вельмож, царей земных, //
А мудрого владение — // Весь вертоград Христов! // Коль обогреет солнышко // Да пропущу косушечку, // Так вот и счастлив я! — // «
А где возьмешь косушечку?» // — Да вы
же дать сулилися…