— А ты остался, гусь, на улице. Ах ты, забубенный человек! Ну, да
дело не в том, — продолжал дворецкий, — а вот что. Барыне… — тут он помолчал, — барыне угодно, чтоб ты женился. Слышишь? Оне полагают, что ты остепенишься, женившись. Понимаешь?
Неточные совпадения
Дела у него было немного: вся обязанность его состояла
в том, чтобы двор содержать
в чистоте, два раза
в день привезти бочку с водой, натаскать и наколоть дров для кухни и дома да чужих
не пускать и по ночам караулить.
И надо сказать, усердно исполнял он свою обязанность: на дворе у него никогда ни щепок
не валялось, ни copy; застрянет ли
в грязную пору где-нибудь с бочкой отданная под его начальство разбитая кляча-водовозка, он только двинет плечом — и
не только телегу, самое лошадь спихнет с места; дрова ли примется он колоть, топор так и звенит у него, как стекло, и летят во все стороны осколки и поленья; а что насчет чужих, так после
того, как он однажды ночью, поймав двух воров, стукнул их друг о дружку лбами, да так стукнул, что хоть
в полицию их потом
не веди, все
в околотке [
В околотке —
в окружности,
в окрестности.] очень стали уважать его; даже
днем проходившие, вовсе уже
не мошенники, а просто незнакомые люди, при виде грозного дворника отмахивались и кричали на него, как будто он мог слышать их крики.
Климов почитал себя существом обиженным и
не оцененным по достоинству, человеком образованным и столичным, которому
не в Москве бы жить, без
дела,
в каком-нибудь захолустье, и если пил, как он сам выражался, с расстановкой и стуча себя
в грудь,
то пил уже именно с горя.
В самый
день свадьбы Герасим
не изменил своего поведения ни
в чем; только с реки он приехал без воды: он как-то на дороге разбил бочку; а на ночь
в конюшне он так усердно чистил и тер свою лошадь, что
та шаталась, как былинка на ветру, и переваливалась с ноги на ногу под его железными кулаками.
Авось до барыни
не дойдет!» Зато никогда немой так
не усердствовал, как
в тот день: вычистил и выскреб весь двор, выполол все травки до единой, собственноручно повыдергал все колышки
в заборе палисадника, чтобы удостовериться, довольно ли они крепки, и сам же их потом вколотил, — словом, возился и хлопотал так, что даже барыня обратила внимание на его радение.
— Так, усыновила. Он теперь не Landau больше, а граф Беззубов. Но
дело не в том, а Лидия — я ее очень люблю, но у нее голова не на месте — разумеется, накинулась теперь на этого Landau, и без него ни у нее, ни у Алексея Александровича ничего не решается, и поэтому судьба вашей сестры теперь в руках этого Landau, иначе графа Беззубова.
— У пролетариата — своя задача. Его передовые люди понимают, что рабочему классу буржуазные реформы ничего не могут дать, и его
дело не в том, чтоб заменить оголтелое самодержавие — республикой для вящего удобства жизни сытеньких, жирненьких.
— Понимаю. Они совсем и не грозят донести; они говорят только: «Мы, конечно, не донесем, но, в случае если дело откроется, то…» вот что они говорят, и все; но я думаю, что этого довольно!
Дело не в том: что бы там ни вышло и хотя бы эти записки были у меня теперь же в кармане, но быть солидарным с этими мошенниками, быть их товарищем вечно, вечно! Лгать России, лгать детям, лгать Лизе, лгать своей совести!..
— Мысль ловкая и намекающая! — похвалил Лебедев. — Но опять-таки
дело не в том, а вопрос у нас в том, что не ослабели ли «источники жизни» с усилением…
Неточные совпадения
Хлестаков. Право,
не знаю. Ведь мой отец упрям и глуп, старый хрен, как бревно. Я ему прямо скажу: как хотите, я
не могу жить без Петербурга. За что ж,
в самом
деле, я должен погубить жизнь с мужиками? Теперь
не те потребности; душа моя жаждет просвещения.
— дворянин учится наукам: его хоть и секут
в школе, да за
дело, чтоб он знал полезное. А ты что? — начинаешь плутнями, тебя хозяин бьет за
то, что
не умеешь обманывать. Еще мальчишка, «Отче наша»
не знаешь, а уж обмериваешь; а как разопрет тебе брюхо да набьешь себе карман, так и заважничал! Фу-ты, какая невидаль! Оттого, что ты шестнадцать самоваров выдуешь
в день, так оттого и важничаешь? Да я плевать на твою голову и на твою важность!
А отчего? — оттого, что
делом не занимается: вместо
того чтобы
в должность, а он идет гулять по прешпекту,
в картишки играет.
Артемий Филиппович. Смотрите, чтоб он вас по почте
не отправил куды-нибудь подальше. Слушайте: эти
дела не так делаются
в благоустроенном государстве. Зачем нас здесь целый эскадрон? Представиться нужно поодиночке, да между четырех глаз и
того… как там следует — чтобы и уши
не слыхали. Вот как
в обществе благоустроенном делается! Ну, вот вы, Аммос Федорович, первый и начните.
Анна Андреевна. Перестань, ты ничего
не знаешь и
не в свое
дело не мешайся! «Я, Анна Андреевна, изумляюсь…»
В таких лестных рассыпался словах… И когда я хотела сказать: «Мы никак
не смеем надеяться на такую честь», — он вдруг упал на колени и таким самым благороднейшим образом: «Анна Андреевна,
не сделайте меня несчастнейшим! согласитесь отвечать моим чувствам,
не то я смертью окончу жизнь свою».