Неточные совпадения
Кампельмейстера из немцев держал, да зазнался больно немец; с господами за одним столом
кушать захотел, так и велели их сиятельство прогнать его с Богом: у
меня и так, говорит, музыканты свое дело понимают.
«Вот, говорят, вчера была совершенно здорова и
кушала с аппетитом; поутру сегодня жаловалась на голову, а к вечеру вдруг вот в каком положении…»
Я опять-таки говорю: «Не извольте беспокоиться», — докторская, знаете, обязанность, — и приступил.
— Точно так-с. Сперва они кажинный день водку
кушали, а теперь вот в постель слегли, и уж оченно они худы стали.
Я так полагаю, они теперь и понимать-то ничего не понимают. Без языка совсем.
— Грех вам бояться этого, Александр Федорыч! Я люблю вас как родного; вот не знаю, как Наденька; да она еще ребенок: что смыслит? где ей ценить людей! Я каждый день твержу ей: что это, мол, Александра Федорыча не видать, что не едет? и все поджидаю. Поверите ли, каждый день до пяти часов обедать не садилась, все думала: вот подъедет. Уж и Наденька говорит иногда: «Что это, maman, кого вы ждете?
мне кушать хочется, и графу, я думаю, тоже…»
Градобоев. Водка сама по себе; дружба дружбой, а порядку не теряй! Ты без барыша ничего не продашь, ну так и я завел, чтобы мне от каждого дела щетинка была. Ты мне щетинку подай! Побалуй тебя одного, так и другие волю возьмут. Ты кушаешь, ну и
я кушать хочу.
— Вот и выходит, Дуняш, что я ошибся. Думал я, что вы умница, а вы, между прочим, такие вопросы задаете. Может, кашу и не
я кушать буду.
Неточные совпадения
— Да, купчую крепость… — сказал Плюшкин, задумался и стал опять
кушать губами. — Ведь вот купчую крепость — всё издержки. Приказные такие бессовестные! Прежде, бывало, полтиной меди отделаешься да мешком муки, а теперь пошли целую подводу круп, да и красную бумажку прибавь, такое сребролюбие!
Я не знаю, как священники-то не обращают на это внимание; сказал бы какое-нибудь поучение: ведь что ни говори, а против слова-то Божия не устоишь.
Здесь с ним обедывал зимою // Покойный Ленский, наш сосед. // Сюда пожалуйте, за
мною. // Вот это барский кабинет; // Здесь почивал он, кофей
кушал, // Приказчика доклады слушал // И книжку поутру читал… // И старый барин здесь живал; // Со
мной, бывало, в воскресенье, // Здесь под окном, надев очки, // Играть изволил в дурачки. // Дай Бог душе его спасенье, // А косточкам его покой // В могиле, в мать-земле сырой!»
Вошел Фока и точно тем же голосом, которым он докладывал «
кушать готово», остановившись у притолоки, сказал: «Лошади готовы».
Я заметил, что maman вздрогнула и побледнела при этом известии, как будто оно было для нее неожиданно.
Мне было стыдно.
Я отвернулся и сказал ему: «Поди вон, Савельич;
я чаю не хочу». Но Савельича мудрено было унять, когда, бывало, примется за проповедь. «Вот видишь ли, Петр Андреич, каково подгуливать. И головке-то тяжело, и кушать-то не хочется. Человек пьющий ни на что не годен… Выпей-ка огуречного рассолу с медом, а всего бы лучше опохмелиться полстаканчиком настойки. Не прикажешь ли?»
Тоска взяла
меня;
я отошел от окошка и лег спать без ужина, несмотря на увещания Савельича, который повторял с сокрушением: «Господи владыко! ничего
кушать не изволит!