Неточные совпадения
Между тем я гляжу на нее, гляжу, знаете, — ну, ей-богу,
не видал еще такого лица… красавица, одним словом!
Подобно островам, разбросанным по бесконечно разлившейся реке, обтекающей их глубоко прозрачными рукавами ровной синевы, они почти
не трогаются с места; далее, к небосклону, они сдвигаются, теснятся, синевы между ними уже
не видать; но сами они так же лазурны, как небо: они все насквозь проникнуты светом и теплотой.
— Нет, я его
не видал, да его и видеть нельзя, — отвечал Ильюша сиплым и слабым голосом, звук которого как нельзя более соответствовал выражению его лица, — а слышал… Да и
не я один.
— Варнавицы?.. Еще бы! еще какое нечистое! Там
не раз, говорят, старого барина
видали — покойного барина. Ходит, говорят, в кафтане долгополом и все это этак охает, чего-то на земле ищет. Его раз дедушка Трофимыч повстречал: «Что, мол, батюшка, Иван Иваныч, изволишь искать на земле?»
— Как же. Перво-наперво она сидела долго, долго, никого
не видала и
не слыхала… только все как будто собачка этак залает, залает где-то… Вдруг, смотрит: идет по дорожке мальчик в одной рубашонке. Она приглянулась — Ивашка Федосеев идет…
— Нет,
не видал, и сохрани Бог его видеть; но а другие видели. Вот на днях он у нас мужичка обошел: водил, водил его по лесу, и все вокруг одной поляны… Едва-те к свету домой добился.
— Здесь главная господская контора, — перебил он меня. — Я вот дежурным сижу… Разве вы вывеску
не видали? На то вывеска прибита.
При входе шумливой ватаги толстяк нахмурил было брови и поднялся с места; но,
увидав в чем дело, улыбнулся и только велел
не кричать: в соседней, дескать, комнате охотник спит.
— Вот и соврал, — перебил его парень, рябой и белобрысый, с красным галстухом и разорванными локтями, — ты и по пашпорту ходил, да от тебя копейки оброку господа
не видали, и себе гроша
не заработал: насилу ноги домой приволок, да с тех пор все в одном кафтанишке живешь.
На другой день пошел я смотреть лошадей по дворам и начал с известного барышника Ситникова. Через калитку вошел я на двор, посыпанный песочком. Перед настежь раскрытою дверью конюшни стоял сам хозяин, человек уже
не молодой, высокий и толстый, в заячьем тулупчике, с поднятым и подвернутым воротником.
Увидав меня, он медленно двинулся ко мне навстречу, подержал обеими руками шапку над головой и нараспев произнес...
Много
видал он на своем веку, пережил
не один десяток мелких дворян, заезжавших к нему за «очищенным», знает все, что делается на сто верст кругом, и никогда
не пробалтывается,
не показывает даже виду, что ему и то известно, чего
не подозревает самый проницательный становой.
Никто
не крикнул, даже
не шевельнулся; все как будто ждали,
не будет ли он еще петь; но он раскрыл глаза, словно удивленный нашим молчаньем, вопрошающим взором обвел всех кругом и
увидал, что победа была его…
В комнату набралось много новых лиц; но Дикого-Барина я в ней
не видал.
Бывало, задумается да и сидит по часам, на пол глядит, бровью
не шевельнет; и я тоже сижу да на нее смотрю, да насмотреться
не могу, словно никогда
не видал…
—
Не видали,
не видали… (И лицо Каратаева побледнело, глаза беспокойно забегали; он отвернулся; легкие судороги пробежали по его губам.) Ах, Мочалов, Мочалов! «Окончить жизнь — уснуть», — проговорил он глухим голосом.
— Цветы, — уныло отвечала Акулина. — Это я полевой рябинки нарвала, — продолжала она, несколько оживившись, — это для телят хорошо. А это вот череда — против золотухи. Вот поглядите-ка, какой чудный цветик; такого чудного цветика я еще отродясь
не видала. Вот незабудки, а вот маткина-душка… А вот это я для вас, — прибавила она, доставая из-под желтой рябинки небольшой пучок голубеньких васильков, перевязанных тоненькой травкой, — хотите?
Да впрочем, кому природа
не дала мяса,
не видать тому у себя на теле и жиру!
С туземцами знался я мало, разговаривал с ними как-то напряженно и никого из них у себя
не видал, исключая двух или трех навязчивых молодчиков еврейского происхождения, которые то и дело забегали ко мне да занимали у меня деньги, благо der Russe верит.
Он остановился, снял с головы зеленый кожаный картуз и тоненьким мягким голосом спросил меня,
не видал ли я верхового на рыжей лошади?
Г-н Штоппель быстро обернулся и,
увидав человека бедно одетого, неказистого, вполголоса спросил у соседа (осторожность никогда
не мешает...
— Как же это так? Жила, жила, кроме удовольствия и спокойствия ничего
не видала — и вдруг: стосковалась! Сём-мол, брошу я его! Взяла, платок на голову накинула — да и пошла. Всякое уважение получала
не хуже барыни…
В течение рассказа Чертопханов сидел лицом к окну и курил трубку из длинного чубука; а Перфишка стоял на пороге двери, заложив руки за спину и, почтительно взирая на затылок своего господина, слушал повесть о том, как после многих тщетных попыток и разъездов Пантелей Еремеич наконец попал в Ромны на ярмарку, уже один, без жида Лейбы, который, по слабости характера,
не вытерпел и бежал от него; как на пятый день, уже собираясь уехать, он в последний раз пошел по рядам телег и вдруг
увидал, между тремя другими лошадьми, привязанного к хребтуку, —
увидал Малек-Аделя!
Он остановил коня, поднял голову и
увидал своего корреспондента, дьякона. С бурым треухом на бурых, в косичку заплетенных волосах, облеченный в желтоватый нанковый кафтан, подпоясанный гораздо ниже тальи голубеньким обрывочком, служитель алтаря вышел свое «одоньишко» проведать — и, улицезрев Пантелея Еремеича, почел долгом выразить ему свое почтение да кстати хоть что-нибудь у него выпросить. Без такого рода задней мысли, как известно, духовные лица со светскими
не заговаривают.
Голова совершенно высохшая, одноцветная, бронзовая — ни дать ни взять икона старинного письма; нос узкий, как лезвие ножа; губ почти
не видать, только зубы белеют и глаза, да из-под платка выбиваются на лоб жидкие пряди желтых волос.
— А беда такая стряслась! Да вы
не побрезгуйте, барин,
не погнушайтесь несчастием моим, — сядьте вон на кадушечку, поближе, а то вам меня
не слышно будет… вишь я какая голосистая стала!.. Ну, уж и рада же я, что
увидала вас! Как это вы в Алексеевку попали?
В тот же день, прежде чем отправиться на охоту, был у меня разговор о Лукерье с хуторским десятским. Я узнал от него, что ее в деревне прозывали «Живые мощи», что, впрочем, от нее никакого
не видать беспокойства; ни ропота от нее
не слыхать, ни жалоб. «Сама ничего
не требует, а напротив — за все благодарна; тихоня, как есть тихоня, так сказать надо. Богом убитая, — так заключил десятский, — стало быть, за грехи; но мы в это
не входим. А чтобы, например, осуждать ее — нет, мы ее
не осуждаем. Пущай ее!»
Великан продолжал стоять, понурив голову. В самый этот миг месяц выбрался из тумана и осветил ему лицо. Оно ухмылялось, это лицо — и глазами и губами. А угрозы на нем
не видать… только словно все оно насторожилось… и зубы такие белые да большие…
Холмы все мельче и мельче, дерева почти
не видать.