Неточные совпадения
Неприятнее всего была та первая минута, когда он, вернувшись из театра, веселый и довольный, с огромною грушей для жены в руке,
не нашел жены в гостиной; к удивлению,
не нашел ее и в кабинете и наконец
увидал ее в спальне с несчастною, открывшею всё, запиской в руке.
Эту глупую улыбку он
не мог простить себе.
Увидав эту улыбку, Долли вздрогнула, как от физической боли, разразилась, со свойственною ей горячностью, потоком жестоких слов и выбежала из комнаты. С тех пор она
не хотела видеть мужа.
Сам Левин
не помнил своей матери, и единственная сестра его была старше его, так что в доме Щербацких он в первый раз
увидал ту самую среду старого дворянского, образованного и честного семейства, которой он был лишен смертью отца и матери.
— Ну, уж извини меня. Ты знаешь, для меня все женщины делятся на два сорта… то есть нет… вернее: есть женщины, и есть… Я прелестных падших созданий
не видал и
не увижу, а такие, как та крашеная Француженка у конторки, с завитками, — это для меня гадины, и все падшие — такие же.
—
Не буду,
не буду, — сказала мать,
увидав слезы на глазах дочери, — но одно, моя душа: ты мне обещала, что у тебя
не будет от меня тайны.
Не будет?
Она уже подходила к дверям, когда услыхала его шаги. «Нет! нечестно. Чего мне бояться? Я ничего дурного
не сделала. Что будет, то будет! Скажу правду. Да с ним
не может быть неловко. Вот он, сказала она себе,
увидав всю его сильную и робкую фигуру с блестящими, устремленными на себя глазами. Она прямо взглянула ему в лицо, как бы умоляя его о пощаде, и подала руку.
— Я
не во время, кажется, слишком рано, — сказал он, оглянув пустую гостиную. Когда он
увидал, что его ожидания сбылись, что ничто
не мешает ему высказаться, лицо его сделалось мрачно.
Она тяжело дышала,
не глядя на него. Она испытывала восторг. Душа ее была переполнена счастьем. Она никак
не ожидала, что высказанная любовь его произведет на нее такое сильное впечатление. Но это продолжалось только одно мгновение. Она вспомнила Вронского. Она подняла на Левина свои светлые правдивые глаза и,
увидав его отчаянное лицо, поспешно ответила...
— Ах, графиня, непременно свезите, ради Бога, свезите меня к ним! Я никогда ничего
не видал необыкновенного, хотя везде отыскиваю, — улыбаясь сказал Вронский.
Но Каренина
не дождалась брата, а,
увидав его, решительным легким шагом вышла из вагона. И, как только брат подошел к ней, она движением, поразившим Вронского своею решительностью и грацией, обхватила брата левою рукой за шею, быстро притянула к себе и крепко поцеловала. Вронский,
не спуская глаз, смотрел на нее и, сам
не зная чему, улыбался. Но вспомнив, что мать ждала его, он опять вошел в вагон.
— Очень благодарю вас. Я и
не видала, как провела вчерашний день. До свиданья, графиня.
Там была до невозможного обнаженная красавица Лиди, жена Корсунского; там была хозяйка, там сиял своею лысиной Кривин, всегда бывший там, где цвет общества; туда смотрели юноши,
не смея подойти; и там она нашла глазами Стиву и потом
увидала прелестную фигуру и голову Анны в черном бархатном платье.
Но теперь,
увидав ее в черном, она почувствовала, что
не понимала всей ее прелести.
— Это одна из моих вернейших помощниц, — сказал Корсунский, кланяясь Анне Аркадьевне, которой он
не видал еще. — Княжна помогает сделать бал веселым и прекрасным. Анна Аркадьевна, тур вальса, — сказал он нагибаясь.
Она
не сходилась с Анной с самого приезда и тут вдруг
увидала ее опять совершенно новою и неожиданною.
На лице его было такое выражение, которого она никогда
не видала прежде.
Кити любовалась ею еще более, чем прежде, и всё больше и больше страдала. Кити чувствовала себя раздавленною, и лицо ее выражало это. Когда Вронский
увидал ее, столкнувшись с ней в мазурке, он
не вдруг узнал ее — так она изменилась.
Вронский ничего и никого
не видал. Он чувствовал себя царем,
не потому, чтоб он верил, что произвел впечатление на Анну, — он еще
не верил этому, — но потому, что впечатление, которое она произвела на него, давало ему счастье и гордость.
Он знал, что у ней есть муж, но
не верил в существование его и поверил в него вполне, только когда увидел его, с его головой, плечами и ногами в черных панталонах; в особенности когда он
увидал, как этот муж с чувством собственности спокойно взял ее руку.
Знаменитая певица пела второй раз, и весь большой свет был в театре.
Увидав из своего кресла в первом ряду кузину, Вронский,
не дождавшись антракта, вошел к ней в ложу.
Вронский был
не только знаком со всеми, но
видал каждый день всех, кого он тут встретил, и потому он вошел с теми спокойными приемами, с какими входят в комнату к людям, от которых только что вышли.
Анна шла, опустив голову и играя кистями башлыка. Лицо ее блестело ярким блеском; но блеск этот был
не веселый, — он напоминал страшный блеск пожара среди темной ночи.
Увидав мужа, Анна подняла голову и, как будто просыпаясь, улыбнулась.
— Пришла, да я
не видал еще.
Еще более, чем свою лошадь, Вронскому хотелось видеть Гладиатора, которого он
не видал; но Вронский знал, что, по законам приличия конской охоты,
не только нельзя видеть его, но неприлично и расспрашивать про него.
— Нет,
не видал, — отвечал Вронский и,
не оглянувшись даже на беседку, в которой ему указывали на Каренину, подошел к своей лошади.
Одного только он
не видал, главного соперника, Махотина на Гладиаторе.
Вошел Сережа, предшествуемый гувернанткой. Если б Алексей Александрович позволил себе наблюдать, он заметил бы робкий, растерянный взгляд, с каким Сережа взглянул на отца, а потом на мать. Но он ничего
не хотел видеть и
не видал.
Добродушная Марья Евгеньевна покатывались со смеху от всего, что говорил смешного князь, и Варенька, чего еще Кити никогда
не видала, раскисала от слабого, но сообщающегося смеха, который возбуждали в ней шутки князя.
Гриша плакал, говоря, что и Николинька свистал, но что вот его
не наказали и что он
не от пирога плачет, — ему всё равно, — но о том, что с ним несправедливы. Это было слишком уже грустно, и Дарья Александровна решилась, переговорив с Англичанкой, простить Гришу и пошла к ней. Но тут, проходя чрез залу, она
увидала сцену, наполнившую такою радостью ее сердце, что слезы выступили ей на глаза, и она сама простила преступника.
Дарья Александровна выглянула вперед и обрадовалась,
увидав в серой шляпе и сером пальто знакомую фигуру Левина, шедшего им навстречу. Она и всегда рада ему была, но теперь особенно рада была, что он видит ее во всей ее славе. Никто лучше Левина
не мог понять ее величия.
Дети знали Левина очень мало,
не помнили, когда
видали его, но
не выказывали в отношении к нему того странного чувства застенчивости и отвращения, которое испытывают дети так часто к взрослым притворяющимся людям и за которое им так часто и больно достается.
Его она видела каждый день, вас давно
не видала.
Когда она думала о Вронском, ей представлялось, что он
не любит ее, что он уже начинает тяготиться ею, что она
не может предложить ему себя, и чувствовала враждебность к нему зa это. Ей казалось, что те слова, которые она сказала мужу и которые она беспрестанно повторяла в своем воображении, что она их сказала всем и что все их слышали. Она
не могла решиться взглянуть в глаза тем, с кем она жила. Она
не могла решиться позвать девушку и еще меньше сойти вниз и
увидать сына и гувернантку.
Положение нерешительности, неясности было все то же, как и дома; еще хуже, потому что нельзя было ничего предпринять, нельзя было
увидать Вронского, а надо было оставаться здесь, в чуждом и столь противоположном ее настроению обществе; но она была в туалете, который, она знала, шел к ней; она была
не одна, вокруг была эта привычная торжественная обстановка праздности, и ей было легче, чем дома; она
не должна была придумывать, что ей делать.
Для чего она сказала это, чего она за секунду
не думала, она никак бы
не могла объяснить. Она сказала это по тому только соображению, что, так как Вронского
не будет, то ей надо обеспечить свою свободу и попытаться как-нибудь
увидать его. Но почему она именно сказала про старую фрейлину Вреде, к которой ей нужно было, как и ко многим другим, она
не умела бы объяснить, а вместе с тем, как потом оказалось, она, придумывая самые хитрые средства для свидания с Вронским,
не могла придумать ничего лучшего.
Проснувшись поздно на другой день после скачек, Вронский,
не бреясь и
не купаясь, оделся в китель и, разложив на столе деньги, счеты, письма, принялся за работу. Петрицкий, зная, что в таком положении он бывал сердит, проснувшись и
увидав товарища за письменным столом, тихо оделся и вышел,
не мешая ему.
Вронский три года
не видал Серпуховского. Он возмужал, отпустив бакенбарды, но он был такой же стройный,
не столько поражавший красотой, сколько нежностью и благородством лица и сложения. Одна перемена, которую заметил в нем Вронский, было то тихое, постоянное сияние, которое устанавливается на лицах людей, имеющих успех и уверенных в признании этого успеха всеми. Вронский знал это сияние и тотчас же заметил его на Серпуховском.
Сходя с лестницы, Серпуховской
увидал Вронского. Улыбка радости осветила лицо Серпуховского. Он кивнул кверху головой, приподнял бокал, приветствуя Вронского и показывая этим жестом, что
не может прежде
не подойти к вахмистру, который, вытянувшись, уже складывал губы для поцелуя.
— Отчего ты вчера
не был на скачках? Я думал
увидать там тебя, — сказал Вронский, оглядывая Серпуховского.
В аллее никого
не было; но, оглянувшись направо, он
увидал ее.
Увидав ее, он хотел встать, раздумал, потом лицо его вспыхнуло, чего никогда прежде
не видала Анна, и он быстро встал и пошел ей навстречу, глядя
не в глаза ей, а выше, на ее лоб и прическу. Он подошел к ней, взял ее за руку и попросил сесть.
Сам Левин,
увидав Кити Щербацкую, понял, что он
не переставал любить ее; но он
не мог ехать к Облонским, зная, что она там.
Сбежав до половины лестницы, Левин услыхал в передней знакомый ему звук покашливанья; но он слышал его неясно из-за звука своих шагов и надеялся, что он ошибся; потом он
увидал и всю длинную, костлявую, знакомую фигуру, и, казалось, уже нельзя было обманываться, но всё еще надеялся, что он ошибается и что этот длинный человек, снимавший шубу и откашливавшийся, был
не брат Николай.
Каренины, муж и жена, продолжали жить в одном доме, встречались каждый день, но были совершенно чужды друг другу. Алексей Александрович за правило поставил каждый день видеть жену, для того чтобы прислуга
не имела права делать предположения, но избегал обедов дома. Вронский никогда
не бывал в доме Алексея Александровича, но Анна
видала его вне дома, и муж знал это.
Анна, думавшая, что она так хорошо знает своего мужа, была поражена его видом, когда он вошел к ней. Лоб его был нахмурен, и глаза мрачно смотрели вперед себя, избегая ее взгляда; рот был твердо и презрительно сжат. В походке, в движениях, в звуке голоса его была решительность и твердость, каких жена никогда
не видала в нем. Он вошел в комнату и,
не поздоровавшись с нею, прямо направился к ее письменному столу и, взяв ключи, отворил ящик.
Серые глава адвоката старались
не смеяться, но они прыгали от неудержимой радости, и Алексей Александрович видел, что тут была
не одна радость человека, получающего выгодный заказ, — тут было торжество и восторг, был блеск, похожий на тот зловещий блеск, который он
видал в глазах жены.
Алексей Александрович сел в карету и углубился в нее так, чтобы
не видать и
не быть видимым.
Но это было к лучшему, потому что, выйдя в столовую, Степан Аркадьич к ужасу своему
увидал, что портвейн и херес взяты от Депре, а
не от Леве, и он, распорядившись послать кучера как можно скорее к Леве, направился опять в гостиную.
Он
не видал Кити после памятного ему вечера, на котором он встретил Вронского, если
не считать ту минуту, когда он
увидал ее на большой дороге.
«
Не была ли растрепана?» подумала она; но
увидав восторженную улыбку, которую вызывали в его воспоминании эти подробности, она почувствовала, что, напротив, впечатление, произведенное ею, было очень хорошее. Она покраснела и радостно засмеялась.