Неточные совпадения
Суханчикова
говорила о Гарибальди,
о каком-то Карле Ивановиче, которого высекли его собственные дворовые,
о Наполеоне III,
о женском труде,
о купце Плескачеве, заведомо уморившем двенадцать работниц и получившем за это медаль с надписью"за полезное",
о пролетариате,
о грузинском князе Чукчеулидзеве, застрелившем жену из пушки, и
о будущности России...
«Кто вы такой, г. президент? — пишет он в одной статье,
говоря о Наполеоне, — скажите — мужчина, женщина, гермафродит, зверь или рыба?» И мы все еще думали, что такой журнал может держаться?
Всё это очень может быть, и человечество готово на это согласиться; но оно не об этом спрашивает. Всё это могло бы быть интересно, если бы мы признавали божественную власть, основанную на самой себе и всегда одинаковую, управляющею своими народами через Наполеонов, Людовиков и писателей; но власти этой мы не признаем и потому, прежде чем
говорить о Наполеонах, Людовиках и писателях, надо показать существующую связь между этими лицами и движением народов.
Неточные совпадения
Ваш братец, Платон Михайлыч,
говорят, необыкновенный хозяин;
о Константине Федоровиче что уж
говорить — это
Наполеон своего рода.
— Да нас-то с тобой чем это касается? — засмеялся Иван, — ведь свое-то мы успеем все-таки переговорить, свое-то, для чего мы пришли сюда? Чего ты глядишь с удивлением? Отвечай: мы для чего здесь сошлись? Чтобы
говорить о любви к Катерине Ивановне,
о старике и Дмитрии?
О загранице?
О роковом положении России? Об императоре
Наполеоне? Так ли, для этого ли?
По счастью, в самое это время Кларендону занадобилось попилигримствовать в Тюльери. Нужда была небольшая, он тотчас возвратился.
Наполеон говорил с ним
о Гарибальди и изъявил свое удовольствие, что английский народ чтит великих людей, Дрюэн де Люис
говорил, то есть он ничего не
говорил, а если б он заикнулся —
Первое время настроение польского общества было приподнятое и бодрое.
Говорили о победах,
о каком-то Ружицком, который становится во главе волынских отрядов,
о том, что
Наполеон пришлет помощь. В пансионе ученики поляки делились этими новостями, которые приносила Марыня, единственная дочь Рыхлинских. Ее большие, как у Стасика, глаза сверкали радостным одушевлением. Я тоже верил во все эти успехи поляков, но чувство, которое они во мне вызывали, было очень сложно.
На бегу люди догадывались
о причине набата: одни
говорили, что ограблена церковь, кто-то крикнул, что отец Виталий помер в одночасье, а старик Чапаков, отставной унтер, рассказывал, что
Наполеонов внук снова собрал дванадесять язык, перешёл границы и Петербург окружает. Было страшно слушать эти крики людей, невидимых в густом месиве снега, и все слова звучали правдоподобно.