Цитаты со словом «слать»
А то, пожалуй, перед концом
пойдут, как ржа по железу, немощи, страдания…
Она обернулась к чему — и с таким отчаянием в голосе, во взгляде, в движении сжатой руки, судорожно поднесенной к бледной щеке, произнесла: «Да
идите же, идите!» — что он тотчас ринулся за нею в раскрытую дверь.
— Синьора, я не ходил, я
послал Луизу, — раздался хриплый голос за дверью, — и в комнату, ковыляя на кривых ножках, вошел маленький старичок в лиловом фраке с черными пуговицами, высоком белом галстухе, нанковых коротких панталонах и синих шерстяных чулках.
Потом она прибавила, грустно покачав головою, что у ней только и осталось, что вот эта дочь да вот этот сын (она указала на них поочередно пальцем); что дочь зовут Джеммой, а сына — Эмилием; что оба они очень хорошие и послушные дети — особенно Эмилио… («Я не послушна?» — ввернула тут дочь; «Ох, ты тоже республиканка!» — ответила мать); что дела, конечно,
идут теперь хуже, чем при муже, который по кондитерской части был великий мастер…
(«Un grand'uomo!» — с суровым видом подхватил Панталеоне); но что все-таки,
слава богу, жить еще можно!
Санин исполнил их желание, но так как слова «Сарафана» и особенно: «По улице мостовой» (sur une ruà pavee une jeune fille allait à l'eau [По замощенной улице молодая девушка
шла за водой (фр.).] — он так передал смысл оригинала) — не могли внушить его слушательницам высокое понятие о русской поэзии, то он сперва продекламировал, потом перевел, потом спел пушкинское: «Я помню чудное мгновенье», положенное на музыку Глинкой, минорные куплеты которого он слегка переврал.
Джемма засмеялась, ударила брата по руке, воскликнула, что он «всегда такое придумает!» Однако тотчас
пошла в свою комнату и, вернувшись оттуда с небольшой книжкой в руке, уселась за столом перед лампой, оглянулась, подняла палец — «молчать, дескать!» — чисто итальянский жест — и принялась читать.
Санин выпил стакан лимонада, Джемма снова принялась за Мальца — и все опять
пошло как по маслу.
Однако на следующий день он
послал письмо к берлинскому приятелю.
— Ну, что ж! теперь надо
идти к нам! — воскликнул он, как только Санин окончил свой туалет и написал письмо в Берлин.
Дело
шло об одном молодом человеке, который где-то, чуть ли не в кондитерской, встречает девушку поразительной красоты, гречанку; ее сопровождает таинственный и странный, злой старик.
Уж коли
пошло дело на сравнения, он скорее напоминал молодую, кудрявую, недавно привитую яблоню в наших черноземных садах, — или, еще лучше: выхоленного, гладкого, толстоногого, нежного трехлетка бывших «господских» конских заводов, которого только что начали подганивать на корде…
Дорога от Франкфурта до Содена
идет но правому берегу Майна и вся обсажена фруктовыми деревьями.
Его, между прочим, несколько конфузило то обстоятельство, что разговор постоянно
шел на немецком языке.
Офицера, должно быть, смутил этот взгляд; он пробормотал что-то невнятное, поклонился — и
пошел назад к своим.
Сердце билось у бедного юноши, щеки пылали, он готов был броситься на шею к Санину, готов был заплакать или
идти тотчас вместе с ним расколотить в пух и прах всех этих противных офицеров!
— Гм. Если я не соглашусь
пойти к вам в секунданты, — то вы будете искать другого?
— Я жду его каждую минуту — да вот он сам и
идет, — прибавил Санин, глянув на улицу.
Эмиль выбежал навстречу Санину — он более часа караулил его приход — и торопливо шепнул ему на ухо, что мать ничего не знает о вчерашней неприятности и что даже намекать на нее не следует, а что его опять
посылают в магазин!!. но что он туда не пойдет, а спрячется где-нибудь!
Идите домой! (ит. ифр.).]
— Bravi! bravi! — внезапно, как сумасшедший, загорланил Панталеоне и, хлопая в ладоши, турманом выбежал из-за куста; а доктор, усевшийся в стороне, на срубленном дереве, немедленно встал, вылил воду из кувшина — и
пошел, лениво переваливаясь, к опушке леса.
— Разве фрейлейн Джемме было известно… — протянул он недовольным голосом, по-немецки, обратившись к Эмилю и Панталеоне, которые
шли за ним по пятам.
— Превосходная мысль! — воскликнул Панталеоне. — Вам нужно отдохновение! Вы его вполне заслужили, благородный синьоре!
Пойдем, Эмилио! На цыпочках! На цыпочках! Шшшш!
— Да, вы одни… Вы одни. Я затем и пришла к вам: я ничего другого придумать не умела! Вы такой ученый, такой хороший человек! Вы же за нее заступились. Вам она поверит! Она должна вам поверить — вы ведь жизнью своей рисковали! Вы ей докажете, а я уже больше ничего не могу! Вы ей докажете, что она и себя, и всех нас погубит. Вы спасли моего сына — спасите и дочь! Вас сам бог
послал сюда… Я готова на коленях просить вас…
«Вот, — подумал он, — вот теперь завертелась жизнь! Да и так завертелась, что голова кругом
пошла». Он и не попытался взглянуть внутрь себя, понять, что там происходит: сумятица — и баста! «Выдался денек! — невольно шептали его губы. — Бедовая… говорит ее мать… И я должен ей советовать — ей?! И что советовать?!»
— Эти — поспелее, — промолвила она наконец, —
пойдут на варенье, а те на начинку пирогов. Знаете, мы продаем такие круглые пироги с сахаром.
— Я вас послушаюсь, — повторила Джемма, а у самой брови все надвигались, щеки бледнели; она покусывала нижнюю губу. — Вы так много для меня сделали, что и я обязана сделать, что вы хотите; обязана исполнить ваше желание. Я скажу маме… я подумаю. Вот она, кстати,
идет сюда.
Сложив и запечатав эту записку, Санин хотел было позвонить кельнера и
послать ее с ним… «Нет! этак неловко… Через Эмиля? Но отправиться в магазин, отыскивать его там между другими комми — неловко тоже. Притом уже ночь на дворе — и он, пожалуй, уже ушел из магазина». Размышляя таким образом, Санин, однако, надел шляпу и вышел на улицу; повернул за угол, за другой — и, к неописанной своей радости, увидал перед собою Эмиля. С сумкой под мышкой, со свертком бумаги в руке, молодой энтузиаст спешил домой.
Утро было тихое, теплое, серое. Иногда казалось, что вот-вот
пойдет дождь; но протянутая рука ничего не ощущала, и только глядя на рукав платья, можно было заметить следы крохотных, как мельчайший бисер, капель; но и те скоро прекратились. Ветра — точно на свете никогда не бывало. Каждый звук не летел, а разливался кругом; в отдалении чуть сгущался беловатый пар, в воздухе пахло резедой и цветами белых акаций.
Джемма
шла сзади его по дорожке. На ней была серенькая мантилья и небольшая темная шляпа. Она глянула на Санина, повернула голову в сторону — и, поравнявшись с ним, быстро прошла мимо.
Она слегка кивнула ему — и продолжала
идти вперед. Он последовал за нею.
—
Пойдем домой, — шепнула Джемма, — пойдем вместе — хочешь?
Санин
шел то рядом с Джеммой, то несколько позади ее, не спускал с нее глаз и не переставал улыбаться.
Санин
шел и чувствовал, что он даже иначе глядит на Джемму: он мгновенно заметил несколько особенностей в ее походке, в ее движениях, — и, боже мой! как они были ему бесконечно дороги и милы!
Санин и она — полюбили в первый раз; все чудеса первой любви совершались над ними. Первая любовь — та же революция: однообразно-правильный строй сложившейся жизни разбит и разрушен в одно мгновенье, молодость стоит на баррикаде, высоко вьется ее яркое знамя — и что бы там впереди ее ни ждало — смерть или новая жизнь, — всему она
шлет свой восторженный привет.
Так говорила Джемма, путаясь и улыбаясь, и понижая всякий раз голос или вовсе умолкая, когда кто-нибудь
шел ей навстречу или проходил мимо. А Санин слушал восторженно, наслаждаясь самим звуком ее голоса, как накануне он любовался ее почерком.
— Вы точно хотите
идти теперь к маме со мною? к маме, которая уверяет, что… что все это между нами невозможно — и никогда сбыться не может?
Услышав эти слова, Джемма, которая остановилась было на мгновенье,
пошла еще скорее… Она как будто хотела убежать от этого слишком великого и нежданного счастья!
Он увидал Джемму, увидал Санина — и, как-то внутренне фыркнув и перегнув назад свой гибкий стан, щегольски
пошел им навстречу.
— Что он сказал, негодяй? — спросил Санин и хотел было броситься вслед за Клюбером; но Джемма его удержала и
пошла с ним дальше, уже не принимая руки, продетой в его руку.
Что это за фигура, достаточно грузная и толстоногая, впрочем, прилично одетая,
идет перед ним, слегка переваливаясь и ковыляя?
— Куда же ты теперь
идешь? — спросил Санин.
— Теперь я никуда не
иду; стою на улице и с тобой беседую; а вот как мы с тобой покончим, отправлюсь к себе в гостиницу и буду завтракать.
— Если ничем не кончится наше дело — послезавтра; если же оно
пойдет на лад — может быть, придется пробыть лишний день или два. Во всяком случае — минуты не промешкаю. Ведь я душу свою оставляю здесь! Однако я с вами заговорился, а мне нужно перед отъездом еще домой сбегать… Дайте мне руку на счастье, фрау Леноре, — у нас в России всегда так делается.
Он обнял и поцеловал фрау Леноре, а Джемму попросил
пойти за ним в ее комнату — на минутку, так как ему нужно сообщить ей что-то очень важное… Ему просто хотелось проститься с ней наедине. Фрау Леноре это поняла — и не полюбопытствовала узнать, какая это была такая важная вещь…
— Это твоя жена тебя во Франкфурт за покупками
посылала? — спросил Санин спустя немного времени.
Минут десять спустя Марья Николаевна появилась опять в сопровождении своего супруга. Она подошла к Санину… а походка у ней была такая, что иные чудаки в те, увы! уже далекие времена, — от одной этой походки с ума сходили. «Эта женщина, когда
идет к тебе, точно все счастье твоей жизни тебе навстречу несет», — говаривал один из них. Она подошла к Санину — и, протянув ему руку, промолвила своим ласковым и как бы сдержанным голосом по русски: «Вы меня дождетесь, не правда? Я вернусь скоро».
Утром рано он отнес это письмо на почту и
пошел прогуляться по саду Кургауза, где уже играла музыка.
— Здравствуйте, — промолвила она. — Я сегодня
посылала за вами, да вы уже ушли. Я только что отпила свой второй стакан — меня, вы знаете, заставляют здесь воду пить, бог ведает зачем… уж я ли не здорова? И вот я должна гулять целый час. Хотите вы быть моим спутником? А там мы кофе напьемся.
— Постойте, постойте. Вы не так меня поняли. Я с вами не кокетничать хочу. — Марья Николаевна пожала плечами. — У него невеста, как древняя статуя, а я буду с ним кокетничать?! Но у вас товар — а я купец. Я и хочу знать, каков у вас товар. Ну-ка, показывайте — каков он? Я ходу знать не только, что я покупаю, но и у кого я покупаю. Это было правило моего батюшки. Ну, начинайте… Ну, хоть не с детства — ну вот — давно ли вы за границей? И где вы были до сих пор? Только
идите тише — нам некуда спешить.
Цитаты из русской классики со словом «слать»
Никого не предупредивши, она
шлет в Малиновец письмо с приказанием немедленно отапливать дом и с извещением, что вслед за сим приедет сама.
— Полиция прислала за бесписьменность. Мы просим не присылать, а они всё
шлют, — сказал смотритель, сердито косясь на старика.
И наконец приходит срочный год,
Царь-Лев за сыном
шлёт.
Пригороды между тем один за другим
слали в Глупов самые утешительные отписки.
Побежал один свистовой, чтобы
шли как можно скорее и несли ему работу, которою должны были англичан посрамить, и еще мало этот свистовой отбежал, как Платов вдогонку за ним раз за разом новых
шлет, чтобы как можно скорее.
Ассоциации к слову «слать»
Предложения со словом «слать»
- Весь день шли ожесточённые бои, и после огромных потерь, наши войска оставили захваченные позиции.
- В начале 90-х я видел много людей, которые быстро взлетали и сдавались при первом же банкротстве, и также видел единичные случаи, когда после этих неудач и банкротств люди шли дальше.
- Не раз и не два уже шли разговоры о том, что стоит мне только закровить, как положено женщине, как меня отдадут замуж за вдовца-рыбака, что жил на соседней улице.
- (все предложения)
Сочетаемость слова «слать»
Значение слова «слать»
СЛАТЬ, шлю, шлёшь; несов., перех. 1. Отправлять куда-л. с какой-л. целью, с каким-л. поручением; посылать. (Малый академический словарь, МАС)
Все значения слова СЛАТЬ
Афоризмы русских писателей со словом «слать»
- Таланты все в родстве; источник их один,
Для них повсюду мир; нет ни войны, ни грани, —
От Вислы до Невы чрез гордый Апеннин
Они взаимно шлют приязни братской дани.
- Мне
и рубля
не накопили строчки,
краснодеревщики
не слали мебель на дом.
И кроме
свежевымытой строчки,
скажу по совести,
мне ничего не надо.
- Когда строку диктует чувство,
Оно на сцену шлет раба,
И тут кончается искусство,
И дышит почва и судьба.
- (все афоризмы русских писателей)
Дополнительно