Неточные совпадения
Я так был уверен, что очень скоро, вследствие какого-нибудь необыкновенного случая, вдруг
сделаюсь самым богатым и самым знатным человеком в мире, что беспрестанно находился в тревожном ожидании чего-то волшебно
счастливого.
Все было то же, только все
сделалось меньше, ниже, а я как будто
сделался выше, тяжелее и грубее; но и таким, каким я был, дом радостно принимал меня в свои объятия и каждой половицей, каждым окном, каждой ступенькой лестницы, каждым звуком пробуждал во мне тьмы образов, чувств, событий невозвратимого
счастливого прошедшего.
— Вы, должно быть, очень добрый, если так говорите. Но ведь вы не знаете мужиков, не жили в деревне. Они несчастны — это верно, но кто же в этом виноват? Они ведь хитрые, и никто им не мешает
сделаться счастливыми.
Юрий открывается Палицыну в своем вынужденном браке, и Палицын разрешает его от обета идти в монахи, основываясь на том, что брак есть уже таинство неразрешимое, а послушники могут возвращаться в свет, и Юрий, как видно из эпилога,
делается счастливым супругом Анастасии.
Я очень ясно видела, что вы были совершенно смущены моими словами, — вам нечего было возразить, или в эти две-три минуты все те десятки, может быть сотни, неравных браков из несчастных
сделались счастливыми?
Неточные совпадения
— Тут-то самое интересное. Оказывается, что это
счастливая чета титулярного советника и титулярной советницы. Титулярный советник подает жалобу, и я
делаюсь примирителем, и каким!… Уверяю вас, Талейран ничто в сравнении со мной.
— О! как хорошо ваше время, — продолжала Анна. — Помню и знаю этот голубой туман, в роде того, что на горах в Швейцарии. Этот туман, который покрывает всё в блаженное то время, когда вот-вот кончится детство, и из этого огромного круга,
счастливого, веселого,
делается путь всё уже и уже, и весело и жутко входить в эту анфиладу, хотя она кажется и светлая и прекрасная…. Кто не прошел через это?
Какие это люди на свете есть
счастливые, что за одно словцо, так вот шепнет на ухо другому, или строчку продиктует, или просто имя свое напишет на бумаге — и вдруг такая опухоль
сделается в кармане, словно подушка, хоть спать ложись.
Изменятся способы борьбы, все
сделается более тонким, и внутренним, преодолеются слишком грубые и внешние методы, но и тогда будет боль движения и борьбы,
счастливого покоя и бездвижности, благодатного экилибра не наступит.
Несколько испуганная и встревоженная любовь становится нежнее, заботливее ухаживает, из эгоизма двух она
делается не только эгоизмом трех, но самоотвержением двух для третьего; семья начинается с детей. Новый элемент вступает в жизнь, какое-то таинственное лицо стучится в нее, гость, который есть и которого нет, но который уже необходим, которого страстно ждут. Кто он? Никто не знает, но кто бы он ни был, он
счастливый незнакомец, с какой любовью его встречают у порога жизни!