Неточные совпадения
Какие это люди на свете есть
счастливые, что за одно словцо, так вот шепнет на ухо другому, или строчку продиктует, или просто имя свое напишет на бумаге — и вдруг такая опухоль
сделается в кармане, словно подушка, хоть спать ложись.
— Вы, должно быть, очень добрый, если так говорите. Но ведь вы не знаете мужиков, не жили в деревне. Они несчастны — это верно, но кто же в этом виноват? Они ведь хитрые, и никто им не мешает
сделаться счастливыми.
Юрий открывается Палицыну в своем вынужденном браке, и Палицын разрешает его от обета идти в монахи, основываясь на том, что брак есть уже таинство неразрешимое, а послушники могут возвращаться в свет, и Юрий, как видно из эпилога,
делается счастливым супругом Анастасии.
Я очень ясно видела, что вы были совершенно смущены моими словами, — вам нечего было возразить, или в эти две-три минуты все те десятки, может быть сотни, неравных браков из несчастных
сделались счастливыми?
Неточные совпадения
— Тут-то самое интересное. Оказывается, что это
счастливая чета титулярного советника и титулярной советницы. Титулярный советник подает жалобу, и я
делаюсь примирителем, и каким!… Уверяю вас, Талейран ничто в сравнении со мной.
— О! как хорошо ваше время, — продолжала Анна. — Помню и знаю этот голубой туман, в роде того, что на горах в Швейцарии. Этот туман, который покрывает всё в блаженное то время, когда вот-вот кончится детство, и из этого огромного круга,
счастливого, веселого,
делается путь всё уже и уже, и весело и жутко входить в эту анфиладу, хотя она кажется и светлая и прекрасная…. Кто не прошел через это?
Изменятся способы борьбы, все
сделается более тонким, и внутренним, преодолеются слишком грубые и внешние методы, но и тогда будет боль движения и борьбы,
счастливого покоя и бездвижности, благодатного экилибра не наступит.
Несколько испуганная и встревоженная любовь становится нежнее, заботливее ухаживает, из эгоизма двух она
делается не только эгоизмом трех, но самоотвержением двух для третьего; семья начинается с детей. Новый элемент вступает в жизнь, какое-то таинственное лицо стучится в нее, гость, который есть и которого нет, но который уже необходим, которого страстно ждут. Кто он? Никто не знает, но кто бы он ни был, он
счастливый незнакомец, с какой любовью его встречают у порога жизни!
Голова доктора горела, ему
делалось душно, а перед глазами стояло лицо Устеньки, — это именно то лицо, которое одно могло сделать его
счастливым, чистым, хорошим, и, увы, как поздно он это понял!