Неточные совпадения
Я узнал от Николая, потому что
папа ничего не рассказывал нам про свои игорные дела, что он играл особенно счастливо эту зиму; выиграл что-то ужасно много, положил деньги в ломбард и весной не хотел
больше играть.
— Ну, теперь ты ступай, Люба, да смотри все скажи. Ты ведь у меня
большая грешница, — весело сказал
папа, щипнув ее за щеку.
В четверг на святой
папа, сестра и Мими с Катенькой уехали в деревню, так что во всем
большом бабушкином доме оставались только Володя, я и St.-Jérôme. То настроение духа, в котором я находился в день исповеди и поездки в монастырь, совершенно прошло и оставило по себе только смутное, хотя и приятное, воспоминание, которое все более и более заглушалось новыми впечатлениями свободной жизни.
У Володи была
большая красивая рука; отдел
большого пальца и выгиб остальных, когда он держал карты, были так похожи на руку
папа, что мне даже одно время казалось, что Володя нарочно так держит руки, чтоб быть похожим на
большого; но, взглянув на его лицо, сейчас видно было, что он ни о чем не думает, кроме игры.
Отец Грап был обрусевший немец, невыносимо приторный, льстивый и весьма часто нетрезвый; он приходил к нам
большею частью только для того, чтобы просить о чем-нибудь, и
папа сажал его иногда у себя в кабинете, но обедать его никогда не сажали с нами.
«Ну, уж как
папа хочет, — пробормотал я сам себе, садясь в дрожки, — а моя нога
больше не будет здесь никогда; эта нюня плачет, на меня глядя, точно я несчастный какой-нибудь, а Ивин, свинья, не кланяется; я же ему задам…» Чем это я хотел задать ему, я решительно не знаю, но так это пришлось к слову.
Я не отвечал ему и притворился спящим. Если бы я сказал что-нибудь, я бы заплакал. Когда я проснулся на другой день утром,
папа, еще не одетый, в торжковских сапожках и халате, с сигарой в зубах, сидел на постели у Володи и разговаривал и смеялся с ним. Он с веселым подергиваньем вскочил от Володи, подошел ко мне и, шлепнув меня своей
большой рукой по спине, подставил мне щеку и прижал ее к моим губам.
Например, то, что Любочка каждый день на ночь крестила
папа, то, что она и Катенька плакали в часовне, когда ездили служить панихиду по матушке, то, что Катенька вздыхала и закатывала глаза, играя на фортепьянах, — все это мне казалось чрезвычайным притворством, и я спрашивал себя: когда они выучились так притворяться, как
большие, и как это им не совестно?
Меня очень удивило в первый день нашего приезда то, что
папа назвал наших соседей Епифановых славными людьми, и еще
больше удивило то, что он ездил к ним.
Приехав один весной с девочками в деревню,
папа, я воображаю, находился в том особенном тревожно счастливом и общительном расположении духа, в котором обыкновенно бывают игроки, забастовав после
большого выигрыша.
Авдотья Васильевна, казалось, усвоила себе от
папа выражение счастия, которое в это время блестело в ее
больших голубых глазах почти постоянно, исключая тех минут, когда на нее вдруг находила такая застенчивость, что мне, знавшему это чувство, было жалко и больно смотреть на нее.
Она испуганно оглядывалась на всех, краска беспрестанно приливала и отливала от ее лица, и она начинала громко и смело говорить,
большею частию глупости, чувствуя это, чувствуя, что все и
папа слышат это, и краснела еще
больше.
Вследствие этих и многих других беспрестанных жертв в обращении
папа с его женою в последние месяцы этой зимы, в которые он много проигрывал и оттого был
большей частью не в духе, стало уже заметно перемежающееся чувство тихой ненависти, того сдержанного отвращения к предмету привязанности, которое выражается бессознательным стремлением делать все возможные мелкие моральные неприятности этому предмету.
Неточные совпадения
— Нет, вы мне только скажите, Василий Лукич, — спросил он вдруг, уже сидя за рабочим столом и держа в руках книгу, — что
больше Александра Невского? Вы знаете,
папа получил Александра Невского?
Я не спускал глаз с Катеньки. Я давно уже привык к ее свеженькому белокуренькому личику и всегда любил его; но теперь я внимательнее стал всматриваться в него и полюбил еще
больше. Когда мы подошли к
большим,
папа, к великой нашей радости, объявил, что, по просьбе матушки, поездка отложена до завтрашнего утра.
Должно быть, заметив, что я прочел то, чего мне знать не нужно,
папа положил мне руку на плечо и легким движением показал направление прочь от стола. Я не понял, ласка ли это или замечание, на всякий же случай поцеловал
большую жилистую руку, которая лежала на моем плече.
— А! вот что! — сказал
папа. — Почем же он знает, что я хочу наказывать этого охотника? Ты знаешь, я вообще не
большой охотник до этих господ, — продолжал он по-французски, — но этот особенно мне не нравится и должен быть…
И княгиня, наклонившись к
папа, начала ему рассказывать что-то с
большим одушевлением. Окончив рассказ, которого я не слыхал, она тотчас засмеялась и, вопросительно глядя в лицо
папа, сказала: