Неточные совпадения
Церковные учители признают нагорную проповедь с заповедью о непротивлении злу насилием божественным откровением и потому, если они уже раз нашли нужным писать о моей книге, то, казалось бы, им необходимо
было прежде всего ответить на этот главный пункт обвинения и прямо высказать, признают
или не признают они обязательным для христианина учение нагорной проповеди и заповедь о непротивлении злу насилием, и отвечать не так, как это обыкновенно делается, т. е. сказать,
что хотя, с одной стороны, нельзя собственно отрицать, но, с другой стороны, опять-таки нельзя утверждать, тем более,
что и т. д., а ответить так же, как поставлен вопрос в моей книге: действительно ли Христос требовал от своих учеников исполнения того,
чему он учил в нагорной проповеди, и потому
может или не
может христианин, оставаясь христианином, идти в суд, участвуя в нем, осуждая людей
или ища в нем защиты
силой,
может или не
может христианин, оставаясь христианином, участвовать в управлении, употребляя насилие против своих ближних и самый главный, всем предстоящий теперь с общей воинской повинностью, вопрос —
может или не
может христианин, оставаясь христианином, противно прямому указанию Христа обещаться в будущих поступках, прямо противных учению, и, участвуя в военной службе, готовиться к убийству людей
или совершать их?
Если некоторые люди утверждают,
что освобождение от насилия
или хотя бы ослабление его
может произойти вследствие того,
что угнетенные люди, свергнув
силою угнетающее правительство, заменят его новым, таким, при котором уже не
будет нужно такого насилия и порабощения людей, и некоторые люди пытаются делать это, то эти люди только обманывают себя и других и этим не улучшают, а только ухудшают положение людей.
И противоречия эти не происходят оттого, как это
может показаться,
что люди притворяются христианами, когда они язычники, а, напротив, оттого,
что людям чего-то недостает
или есть какая-то
сила, которая мешает им
быть тем,
чем они уже чувствуют себя в своем сознании и
чем они действительно хотят
быть.
— Но разве это
может быть, чтобы в тебя заложено
было с такой
силой отвращение к страданиям людей, к истязаниям, к убийству их, чтобы в тебя вложена
была такая потребность любви к людям и еще более сильная потребность любви от них, чтобы ты ясно видел,
что только при признании равенства всех людей, при служении их друг другу возможно осуществление наибольшего блага, доступного людям, чтобы то же самое говорили тебе твое сердце, твой разум, исповедуемая тобой вера, чтобы это самое говорила наука и чтобы, несмотря на это, ты бы
был по каким-то очень туманным, сложным рассуждениям принужден делать всё прямо противоположное этому; чтобы ты,
будучи землевладельцем
или капиталистом, должен
был на угнетении народа строить всю свою жизнь,
или чтобы,
будучи императором
или президентом,
был принужден командовать войсками, т. е.
быть начальником и руководителем убийц,
или чтобы,
будучи правительственным чиновником,
был принужден насильно отнимать у бедных людей их кровные деньги для того, чтобы пользоваться ими и раздавать их богатым,
или,
будучи судьей, присяжным,
был бы принужден приговаривать заблудших людей к истязаниям и к смерти за то,
что им не открыли истины,
или — главное, на
чем зиждется всё зло мира, — чтобы ты, всякий молодой мужчина, должен
был идти в военные и, отрекаясь от своей воли и от всех человеческих чувств, обещаться по воле чуждых тебе людей убивать всех тех, кого они тебе прикажут?
Неточные совпадения
Он не верит и в мою любовь к сыну
или презирает (как он всегда и подсмеивался), презирает это мое чувство, но он знает,
что я не брошу сына, не
могу бросить сына,
что без сына не
может быть для меня жизни даже с тем, кого я люблю, но
что, бросив сына и убежав от него, я поступлю как самая позорная, гадкая женщина, — это он знает и знает,
что я не в
силах буду сделать этого».
— Я только хочу сказать,
что те права, которые меня… мой интерес затрагивают, я
буду всегда защищать всеми
силами;
что когда у нас, у студентов, делали обыск и читали наши письма жандармы, я готов всеми
силами защищать эти права, защищать мои права образования, свободы. Я понимаю военную повинность, которая затрагивает судьбу моих детей, братьев и меня самого; я готов обсуждать то,
что меня касается; но судить, куда распределить сорок тысяч земских денег,
или Алешу-дурачка судить, — я не понимаю и не
могу.
Раскольников молчал и не сопротивлялся, несмотря на то,
что чувствовал в себе весьма достаточно
сил приподняться и усидеть на диване безо всякой посторонней помощи, и не только владеть руками настолько, чтобы удержать ложку
или чашку, но даже,
может быть, и ходить.
В течение пяти недель доктор Любомудров не
мог с достаточной ясностью определить болезнь пациента, а пациент не
мог понять, физически болен он
или его свалило с ног отвращение к жизни, к людям? Он не
был мнительным, но иногда ему казалось,
что в теле его работает острая кислота, нагревая мускулы, испаряя из них жизненную
силу. Тяжелый туман наполнял голову, хотелось глубокого сна, но мучила бессонница и тихое, злое кипение нервов. В памяти бессвязно возникали воспоминания о прожитом, знакомые лица, фразы.
В ожидании какого-нибудь серьезного труда, какой
могла дать ей жизнь со временем, по ее уму и
силам, она положила не избегать никакого дела, какое представится около нее, как бы оно просто и мелко ни
было, — находя,
что, под презрением к мелкому, обыденному делу и под мнимым ожиданием
или изобретением какого-то нового, еще небывалого труда и дела, кроется у большей части просто лень
или неспособность,
или, наконец, больное и смешное самолюбие — ставить самих себя выше своего ума и
сил.