Неточные совпадения
Люди, привыкшие к
существующему порядку
вещей, любящие его, боящиеся изменить его, стараются понять учение как собрание откровений и правил, которые можно принять, не изменяя своей жизни, тогда как учение Христа не есть только учение о правилах, которым должен следовать человек, но — выяснение нового смысла жизни, определяющего всю, совсем иную, чем прежняя, деятельность человечества в тот период, в который оно вступает.
Судьба, как нарочно, после двухлетнего моего напряжения мысли всё в одном и том же направлении, натолкнула меня в первый раз в жизни на это явление, показавшее мне с полной очевидностью на практике то, что для меня давно выяснилось в теории, а именно то, что всё устройство нашей жизни зиждется не на каких-либо, как это любят себе представлять люди, пользующиеся выгодным положением в
существующем порядке
вещей, юридических началах, а на самом простом, грубом насилии, на убийствах и истязаниях людей.
Но если это так, если справедливо, что от нас зависит разрушить
существующий строй жизни, имеем ли мы право разрушать его, не зная ясно того, что мы поставим на его место? Что будет с миром, если уничтожится
существующий порядок
вещей?
Неточные совпадения
— Поддержание сословных интересов. Суд, по-моему, есть только административное орудие для поддержания
существующего порядка
вещей, выгодного нашему сословию.
Настоящий Гегель был тот скромный профессор в Иене, друг Гельдерлина, который спас под полой свою «Феноменологию», когда Наполеон входил в город; тогда его философия не вела ни к индийскому квиетизму, ни к оправданию
существующих гражданских форм, ни к прусскому христианству; тогда он не читал своих лекций о философии религии, а писал гениальные
вещи, вроде статьи «О палаче и о смертной казни», напечатанной в Розенкранцевой биографии.
Во-первых, что же и есть либерализм, если говорить вообще, как не нападение (разумное или ошибочное, это другой вопрос) на
существующие порядки
вещей?
Ну, так факт мой состоит в том, что русский либерализм не есть нападение на
существующие порядки
вещей, а есть нападение на самую сущность наших
вещей, на самые
вещи, а не на один только порядок, не на русские порядки, а на самую Россию.
Постоянные наши беседы о предметах общественных, о зле
существующего у нас порядка
вещей и о возможности изменения, желаемого многими втайне, необыкновенно сблизили меня с этим мыслящим кружком: я сдружился с ним, почти жил в нем.