Церковные учители признают нагорную проповедь с заповедью о непротивлении злу
насилием божественным откровением и потому, если они уже раз нашли нужным писать о моей книге, то, казалось бы, им необходимо было прежде всего ответить на этот главный пункт обвинения и прямо высказать, признают или
не признают они обязательным для христианина учение нагорной проповеди и заповедь о непротивлении злу
насилием, и отвечать
не так, как это обыкновенно делается, т. е. сказать, что хотя, с одной стороны, нельзя собственно отрицать, но, с другой стороны, опять-таки нельзя утверждать, тем более, что и т. д., а ответить так же, как поставлен вопрос в моей книге: действительно ли Христос требовал от своих учеников исполнения того, чему он учил в нагорной проповеди, и потому может или
не может христианин, оставаясь христианином, идти в суд, участвуя в нем, осуждая людей или ища в нем защиты силой, может или
не может христианин, оставаясь христианином, участвовать в управлении, употребляя
насилие против своих ближних и самый главный, всем предстоящий теперь с общей воинской повинностью, вопрос — может или
не может христианин, оставаясь христианином, противно прямому указанию Христа обещаться в будущих поступках, прямо противных учению, и, участвуя в военной службе, готовиться к убийству людей или
совершать их?
Сделалось то, что есть теперь: одни люди
совершают насилия уже
не во имя противодействия злу, а во имя своей выгоды или прихоти, а другие люди подчиняются
насилию не потому, что они считают, как это предполагалось прежде, что
насилие делается над ними во имя избавления их от зла и для их добра, а только потому, что они
не могут избавиться от
насилия.
Но ведь властвовать значит насиловать, насиловать значит делать то, чего
не хочет тот, над которым совершается
насилие, и чего, наверное, для себя
не желал бы тот, который
совершает насилие; следовательно, властвовать значит делать другому то, чего мы
не хотим, чтобы нам делали, т. е. делать злое.
Ведь всё это большею частью по сердцу добрые, кроткие, часто нежные люди, ненавидящие всякую жестокость,
не говоря уже об убийстве людей,
не могущие многие из них
совершать убийства и истязания животных; кроме того, всё это люди, исповедующие христианство и считающие
насилие над беззащитными людьми гнусным и постыдным делом.